– Ну? – Манин оторвал взгляд от бумаг и в упор посмотрел на ухмыляющегося Шурика.

– Чего? – улыбочка медленно стухла, теперь Зайцев глядел с явным недопониманием. Он-то думал, что Паша откинет материал в сторону, сказав, что тут ничего не сделать.

– Бери ноги в руки, и поехали к подруге потерпевшей.

– Зачем? Ты же прочёл, она ни черта не знает.

– Её кто опрашивал? Уставший от суточного дежурства участковый. Даже не опер. Вот мы с тобой и расспросим её подробно про тех, кто бывал в квартире, чтобы определить круг подозреваемых. В данном случае похищена аппаратура. Типично наркоманская кража. Они хоть и конченый народ, но наобум не лезут. Воруют там, где уверены, что могут хорошо взять. А подруга, я думаю, не всё сказала. Или участковый забыл нужные вопросы задать. Поехали, говорю!

Подруга потерпевшей оказалась смазливой девицей, не смотря на далеко не девичий возраст. Судя по документам, ей вскоре должно исполниться сорок. А по виду не дашь и тридцати пяти. Удивительно, как некоторым женщинам удаётся не растерять с годами первозданную красоту.

Сочные формы дамочки выпирали в тех местах, где полагалось. И она об этом прекрасно знала. Облегающая одежда идеально подчёркивала правильные пропорции тела. А чуть оголённые, с намёком на интим, места притягивали взгляд.

У Шурика с Пашей глаза заскользили по выпуклостям и впуклостям, не в силах оторваться. А с губ сами собой начинали слетать витиеватые комплименты, удивляя мужчин собственным красноречием. Что поделаешь, перед ними была женщина, увидев которую, не удержится и возьмётся за кисть или перо даже бездарность, не говоря о настоящем художнике.

В начале беседы выяснилось, что, несмотря на неподражаемую красоту, замуж она вышла сравнительно недавно. Оттого, наверное, стойко игнорировала заигрывания оперов. Похоже, раньше эта симпатяшка была чертовски любвеобильной и позволяла себе всё, что душе угодно, купаясь в нескончаемых потоках мужского внимания. Но подустала. Задумалась о будущем и, заставив себя вовремя остановиться, обзавелась семьёй. Никакая красотка не желает встретить старость одинокой бабулей, которой некому даже на соседей пожаловаться.

Поняв это, оперативники горестно повздыхали и нехотя перешли к основной теме разговора, ради которой, собственно, и напросились в гости. Выслушав их вопросы, женщина неопределённо пожала плечиками:

– Даже не знаю, как вам помочь… Видите ли, в квартире у Лены бывали некоторые, скажем так, личности, которых я, например, на порог бы не пустила. Но голословно утверждать, что её обокрали они… А если это не так? Получится, я на людей наговариваю.

– Мы же не просим вас назвать вора, – Манин начинал терять терпение. До этой напомаженной куклы никак не доходило, что признаёт человека виновным только суд. Внешнее обаяние симпатичной женщины развеялось, как наваждение. Теперь Паша видел в ней распустившего хвост павлина с птичьими мозгами. Мысленно хихикая, поглядывал на Зайцева, который, облизываясь, ещё раздевал её глазами. – Просто назовите, кто был вхож к Лене, и видел, какие вещи находятся в квартире. Дальше наша забота проверить их на причастность к преступлению. Уверяю вас, невиновные никоим образом не пострадают.

– Я знаю массу историй о том, как людей арестовывали за то, что они на самом деле не совершали…

– Да у нас все тюрьмы такими забиты. Кого ни спроси: «За что сидишь?» – обязательно ответит: «Ни за что, начальник!» Вы где черпаете истории о безвинных жертвах правосудия? Из книг и телесериалов о любви? Сами-то понимаете, что описываемые там события притянуты за уши? И пишут их люди, весьма далёкие от работы правоохранительных органов и зачастую оторванные от действительности. Тут пока настоящего жулика посадишь, столько доказательной базы накопать надо, никаких лопат не хватит. Чего уж говорить о невиновном. Тому одного подтверждённого алиби хватит. Так что не бойтесь, говорите.

Надув пухлые губки, женщина подумала, отчего между её аккуратно выщипанных бровей образовалась маленькая симпатичная морщинка, потом решительно произнесла:

– Знаете, в её доме, в соседнем подъезде, живёт Игорь Чечулин. Он одноклассник Лены. Его ещё со школы Чичей зовут. Часто заходит к ней, всё время спрашивает димедрол. Слышала, что Игорь наркоман. Но по нему не скажешь. Правда, я не в курсе, по каким признакам отличить наркоманов.

– Хорошо, – Манин сделал пометку в блокноте. – Ещё кто?

– Пожалуй, это всё, – она виновато улыбнулась. – Больше никто не приходит на ум. Извините.

Ну вот, а говорила про нескольких лиц. Ох, уж эти красотки с куриными мозгами…

Чича был хорошо известен в уголовном розыске, как вор и наркоман. По всем параметрам он подходил, как идеальный подозреваемый. Узнав адрес Чечулина, Павел с Шуриком направились к нему.

На хриплое «Кто?», донёсшееся из-за обшарпанной двери, Манин отозвался с такой же характерной хрипотцой:

– Чича, открывай. Дело на сто баксов и одну дозу.

Услышав знакомые выражения, хозяин квартиры не стал ничего уточнять и открыл дверь. Вот, а представься они милицией, пришлось бы, чего доброго, замок ломать. А так их впустили добровольно. Никакого незаконного вторжения.

– Привет, Игорёк, – Манин протиснулся мимо оторопевшего Чечулина и быстро обошёл квартиру, заглядывая во все углы.

Тут больше и заглядывать-то некуда. Однокомнатная квартира не страдала обилием мебели. Скорее наоборот. Одна кровать посреди пустой комнаты да покосившийся стол на кухне. Всё, чем жилище было изначально когда-то заставлено ещё при матери, Чечулин спустил на опий, потом на более продвинутый и дорогущий героин. Даже кухонную плиту проколол или, как выражаются наркоманы, «пустил по вене».