Прибывшие саперы, сопровождаемые Аялой и его сослуживцами, отсоединяют острые кончики снарядов, в которых находятся взрыватели, закладывают в образовавшиеся отверстия пластиковую взрывчатку С4. Затем присоединяют собственные детонаторы. Один из саперов достает катушку со шнуром и отходит от снарядов метров на триста, разматывая его. Солдаты укрываются за стеной, и сапер поджигает шнур.

Один из саперов громко предупреждает о готовящемся взрыве, другой спокойнее повторяет предупреждение по рации «Осторожно, взрываем. Осторожно, взрываем».

Яркая оранжево-красная вспышка, оглушительный взрыв. Клубы черного дыма до самого горизонта. И финальный аккорд: разлетающиеся по полю вокруг нас металлические осколки. Радостные возгласы солдат 3-го взвода. Взрывчатка уничтожает взрывчатку.

Аяла подходит к месту взрыва. Там образовалась воронка диаметром больше 10 м и глубиной метров семь. От снарядов буквально ничего не осталось. Как будто никакого тайника и не было. С одной стороны воронки — вырванные взрывом и разбросанные по земле картофелины, с другой — луковицы. На краю поля — скошенная взрывной волной слоновья трава.

Я фотографирую Аялу. Он стоит одной ногой на краю воронки, «словно капитан Морган на этикетке рома», как он сам шутит потом. На снимке он улыбается. Но не все дни его службы в Ираке окажутся такими радостными, как тот.

Аяла мечтал стать солдатом с шести лет, когда увидел репортажи о войне в Персидском заливе по телевидению. Воспитанному приемными родителями мальчишке военные показались воплощением силы и непоколебимой мощи. Он смотрел на американцев в коричневой камуфляжной форме, на боевые машины пехоты Bradley и танки Abrams. Они пересекали пустыню, вселяя страх в сердца иракских захватчиков и даря надежду кувейтцам, оказавшимся пленниками в собственных домах.

«Я был тогда еще совсем маленьким, но сразу понял, чем хочу заниматься в жизни», — рассказывает Аяла. Он разговаривает со мной по телефону из Форт-Кэмпбелл в Кларксвилл, Теннесси, штаб-квартиры 101-й дивизии.

Через 13 лет, когда, будучи американским солдатом, Аяла чуть не погиб, картина уже не казалась ему такой благостной. Он вместе с еще одним солдатом осматривал окрестности с крыши дома, чтобы в случае необходимости прикрыть патрулирующих территорию товарищей. На крыше взорвалось взрывное устройство, заложенное повстанцами в бочке с водой. В первую секунду Аяле даже показалось, что их по ошибке приняли за повстанцев и обстреляли американские вертолеты Apache.

«Я потерял сознание. Когда очнулся, второй солдат пытался привести меня в чувство. Он мне сказал, что мы подорвались на самодельном взрывном устройстве. Мы все были покрыты пылью и каким-то мусором из-за взрыва. У меня в плече было два осколка. Ох, ну я тогда и разозлился! Ате, кто видел взрыв, говорят, нам вообще чудом удалось выжить».

Их командир хотел вызвать вертолет, чтобы эвакуировать Аялу, но тот остановил его. Майкл боялся, что вертолет окажется мишенью для противника: спрятанное в бочке устройство управлялось дистанционно, скорее всего, с крыши соседнего дома. Тем же вечером подразделение Аялы захватило двух иракцев, которые, вероятно, и устроили взрыв. Аяла не стал мстить нападавшим. По его словам, ему было достаточно просто наконец-то посмотреть в глаза противнику, с которым почти никогда не удавалось встретиться лицом к лицу. Ведь тактика повстанцев сводилась в основном к тому, чтобы закладывать повсюду мины-ловушки или другие взрывные устройства.

«Я усадил их, но никаких зуботычин. Уверен, они тряслись от страха, но я не собирался их бить. Конечно, не собирался я и нежничать с ними. Все как положено по Женевской конвенции, ни больше ни меньше», — вспоминает Майкл.

За ту операцию на крыше Аяла получил медаль «Пурпурное сердце». Но на самом деле свое боевое крещение он прошел еще за две недели до этого случая. Именно тогда он осознал, как опасен и жесток может быть враг, противостоящий самой мощной армии в мире. Вот как это произошло.

31 октября 2005 года. Хэллоуин. Подразделение Аялы прибыло в Ирак только две недели назад. Первое время, чтобы они могли освоиться в новой для них местности, их повсюду сопровождали солдаты подразделения, которое они должны были сменить. Той ночью они впервые патрулировали территорию самостоятельно. Их задачей было проверить, не заложены ли взрывные устройства на дороге, ведущей к лагерю. Километрах в пяти к юго-западу от Багдада они нашли мину. Вернее, она нашла их.

«Подорвалась вторая машина в колонне. Я сидел на переднем сиденье, высматривал взрывные устройства. И вдруг услышал оглушительный взрыв. Все оказалось в дыму, так что я не видел дальше капота своей машины. Я сначала вообще подумал, что подорвалась вся колонна».

Аяла побежал вперед, и его глазам предстала картина, напоминающая изображение ада на полотнах Иеронима Босха: огонь, муки, разрушения. Дым понемногу рассеялся, и он увидел груды искореженного металла, тела убитых и раненых товарищей. Пострадали военнослужащие из другого взвода роты Аялы. Первым он заметил рядового с оторванной выше колена ногой. Вокруг него все было залито кровью — кровотечение из бедренной артерии может привести к смерти всего за четыре минуты. Санитар уже наложил жгут, так что Аяла начал проверять, нет ли у рядового еще каких-то травм: контузий, сломанных костей.