Шрифт:
— Ну и что? — через секунду спросила я. — Что тут такого?
Чипанов и охранник переглянулись, точно два авгура. Потом напряженную тишину прорезал голос, который мне удалось услышать всего раз или два, не больше, — и это за полтора месяца, проведенные бок о бок!
— «Товар» — это наркотик. «Самой высшей очистки» — речь скорее всего идет о героине. «Три экземпляра» — это три дозы, — пояснил Сергей.
— Вы хотели продать наркотик моей дочери! — заявил Чипанов.
— Чушь! — резко ответила я. Медленно, но верно я приходила в себя. — Абсолютная и полная чушь! Тем более, что Маше не нужны мои услуги, у нее есть верный и очень галантный поставщик… Позвольте, я объясню!
— Мне не нужны ваши объяснения! Вы уволены! — сообщил Чипанов.
Сергей угрожающе возвышался за его спиной.
— Хорошо, не буду ничего объяснять, — кивнула я. — Сейчас я соберу вещи и уеду… Но сначала…
— Боюсь, что вам не надо никуда торопиться, за вами уже едут, — с любезной ехидностью прервал меня Чипанов. — Из милиции!
Сергей удовлетворенно хрюкнул.
— Ах, из милиции… За что же они меня арестуют?
— За торговлю наркотиками?
— Отлично! — сказала я. — Тогда оставлю вам на память вот это! — Вынутый из сумки пакет с фотографиями тяжело шлепнулся на стол. — Чтобы вы любовались на досуге…
Чипанов с удивлением уставился на пакет. Потом развернул его и достал снимки. Перебрал их и молча аккуратно сложил обратно. (Сергей усиленно вытягивал голову, тщетно пытаясь разглядеть, но снимки были не очень четкие, да и стоял он слишком далеко — возле двери). Напряженно сглотнул слюну. Снова достал из пакета. Перетасовал — его губы подпрыгивали, а руки дрожали. Ровным, тусклым голосом произнес, обращаясь неизвестно к кому:
— Что это такое?
Это было начало капитуляции.
— Вот видите, без объяснений нам не обойтись…
— Что это такое? — потерянно повторил он.
Пришлось рассказать все, что было известно. Не слишком-то приятно было чувствовать себя в роли хирурга, решившегося на болезненную операцию без наркоза. Но мне угрожали, я защищалась…
На охранника было страшно смотреть. Он молчал, но крупные желваки ходили на скулах, глаза сузились от ненависти. Казалось, еще чуть-чуть — и пудовые кулаки оставят от меня мокрое место.
Но Чипанов не смотрел в его сторону. Он зачарованно смотрел на снимки.
— …А что касается записанного на пленку разговора, — закончила я, — то это вполне безобидная шутка. Речь идет об этих самых документах. «Товар» — это компромат. «Высшей очистки» — достаточно убедительный, «три экземпляра» — это три копии документов, обычная практика. Документы готовятся в нескольких экземплярах, чтобы подстраховаться на случай потери… Вот и все!
— Понятно, — тихим голосом произнес Чипанов, продолжая глядеть на фотографии. — Понятно…
Я замолчала, чувствуя, как гора свалилась с моих плеч. Зато, кажется, эта гора сразу взгромоздилась на другие плечи. Впрочем, они были такие мощные, что их было ничуть не жаль…
— Сергей, позовите Машу, — промолвил Чипанов все так же тихо. Но потом встал: — Нет, пожалуй, я сам…
Он подошел к двери, забыв про звонок, которым в любой момент можно было вызвать домработницу.
— Наталья Ивановна, — послышался его глухой голос в коридоре. — Позовите, пожалуйста. Машу.
Он вернулся в кресло и обессиленно опустился в него, понурив голову. Только теперь я заметила, какой он на самом деле старый и седой.
Потянулись долгие минуты ожидания. Было тихо, слышно только, как в висках упруго пульсирует кровь.
Через несколько минут паркет в коридоре слабо скрипнул, и на пороге комнаты появилась сухая фигура домработницы. Ее глаза смотрели, как всегда, холодно и спокойно.
— Маши нигде нет, — произнесла она. — Ее нет в комнатах.
— Как это нет? — удивился Чипанов. — Посмотрите в ванной, в зимнем саду… Может быть, она в солярии?
— Ее нет нигде!
Мы растерянно переглянулись.
— Спросите у Станислава, может быть, он знает?
— Станислав Витальевич уехал еще час назад, — строго поджав губы, произнесла Наталья Ивановна. — Сказал, у него срочные дела.
— Какие еще дела?..
В комнате воцарилась напряженная тишина.
— Где же она?
Больше мы Машу никогда не видели. Я имею в виду, живой…
Глава 25