Поэтому, как только многомудрый адвокат принес в клюве решение прокурора об освобождении под залог, он решил: дальше медлить нельзя.

…Прямо из своей комнаты Станислав позвонил Артему. Слава Богу, тот был на месте.

— Ты откуда звонишь? — В голосе приятеля прозвучало удивление. Кажется, он не ожидал услышать своего друга.

— Из дому. — Стасик был не расположен обсуждать собственные невзгоды. — Слушай, давай сегодня начнем. Кажется, жареным запахло… Ты готов?

— Как пионер! — Голос Артема звучал спокойно, как будто ему предстояла скучная осточертевшая работа, а не захватывающее мероприятие по личному обогащению. — Только знаешь что…

— Ну?

— В общем-то это довольно опасно… Может, подождем еще недельку? Работы на целую ночь, опасно пахать все время только на одной хате… Кроме того, мы так и не купили «глушилку», генератор «белого шума». Без него работать рискованно!

— Через недельку меня может и не быть… Я имею в виду, через недельку меня запросто могут упрятать в каталажку, а ты один не вытянешь дело. Все номера счетов и коды к ним у меня в голове. Ну так что ты решил?

— Ладно, — тяжело вздохнул Артем. — Вообще-то я хотел подождать до зарплаты… Если мы уедем, мои денежки накроются. Не пропадать же им!

— Ты соображаешь, о чем говоришь! — взвился Стасик. — Речь идет о миллионных суммах, а ты… — Тут же он прикусил язык, вспомнив, что разговор в их доме может прослушиваться. И наверняка прослушивается! — Ладно, выезжаю, на месте поговорим, — добавил он. — Через час жди.

Станислав побросал кое-какие вещи в сумку, положил туда темные очки, не совсем уместные в серенький зимний день, собрал документы, всю наличность спрятал в нагрудный карман пиджака.

Внезапно зазвонил телефон. Когда Стас брал трубку, руки у него еле заметно дрожали.

— Ну кто это еще! — нервничал он.

В ответ на его «алло» трубка зажурчала нежным голосом. Стас ответил резко и отрывисто:

— Нет, сейчас нет… Нет, не могу… Я сказал же, что не могу!..

Трубка настаивала на своем.

— Слушай, я тебе русским языком сказал, что не могу! Все… Потом… Когда? Черт его знает. — В его голосе сквозило открытое раздражение. Он был просто и откровенно груб. — Все, мне некогда базарить… Пока…

Он дал «отбой», но через секунду телефон сразу же взорвался новой пронзительной трелью.

Стас прижал трубку к уху.

Трубка что-то верещала истерически сорванным голосом.

— Кто тебе это сказал? — спросил он через несколько секунд. — Машка? — Он искусственно засмеялся. — Да слушай ее больше… Это у нее глюки… Да нет, ерунда это все! Никуда я не денусь! Да брось ты…

Трубка продолжала настаивать на своем.

— Я этой наркоманке мозги, наконец, вправлю, — со злостью закончил Стас и с оттяжкой, в сердцах произнес: — С-сука!

Трубка полетела в угол комнаты и жалобно пискнула, захлебнувшись чьей-то горячей, сбивчивой речью.

Осторожно скрипнув ступенями лестницы, Станислав стал спускаться вниз. В его руке болтались ключи от машины.

Как назло, навстречу ему попалась домработница. Она с опрыскивателем в руках шла в зимний сад поливать цветы.

— Вы уезжаете? — спросила она, как всегда, холодным и равнодушным тоном.

— Да, — легко, с улыбкой произнес Станислав, чтобы не вызвать подозрений. — Срочные дела…

Внизу в гостиной расхаживал тяжелым шагом отец. Стас прошмыгнул мимо полуотворенной двери и вышел на улицу. Ах да, он так и не попрощался с Татьяной. Жаль, конечно… У них бы получился неплохой роман, она ему действительно нравилась, только очень уж острая на язык… Ничего, он позвонит ей с Сент-Люсии, не так уж велик земной шарик. Когда она узнает, что он стал миллионером, она посмотрит на него совсем не так пренебрежительно…

Через минуту машина, тихо урча мотором, выехала со двора. Пошел снег. Крупные хлопья тяжело падали на землю…

Начал падать крупными хлопьями тяжелый, мокрый снег… Свет фонарей за окном стал мягче и таинственней, а звуки машин приглушенней и тише. Деревья стояли навытяжку, как новобранцы — ни один сучок не шелохнется! — и покорно ожидали, когда снегопад оденет их в белые одежды.

А Александра все сидела с телефоном в руке, переживая недавний разговор. На ее глазах закипали горячие слезы обиды.

Этот мальчишка! Да как он смел! Она отдала ему все: свою любовь, нежность, преданность… Из-за него она изменила мужу, человеку, который ее так верно любит… Из-за него она… она…