– Сюда, отец, – подсказал он священнику.

Они прошли между рядами могил. Подул легкий ветерок, зашуршали листья деревьев, росших вдоль линии забора, и затрепетали маленькие американские флажки на могилах ветеранов. Могила Уильяма Кемпбелла Филлипса пребывала в прежнем состоянии: вся земля вокруг была вскопана, будто здесь кто-то орудовал лопатой.

Отец Кавано в задумчивости потер подбородок.

– Тебя беспокоит состояние могилы, Майкл? Ну… да.

– Ничего особенного, – сказал священник. – Случается, что старые могилы оседают, и тогда нужно подсыпать землю. Видишь, тут уже проклюнулись свежие побеги: скоро все зарастет травой и недели через две от раскопок и следа не останется.

Майк прикусил ноготь.

– За могилами здесь следит Карл Ван Сайк, – тихо проговорил он.

Да?

– Могли бы вы благословить эту могилу, отец? – спросил Майк.

Отец Кавано слегка нахмурился.

– Произвести обряд экзорцизма, Майкл? – Он улыбнулся. – Боюсь, что это не так легко, мой друг. Лишь немногие из священников обладают правом производить обряд экзорцизма. Это уже полузабытый ритуал. И слава богу… В любом случае требуется особое разрешение – либо от епископа, либо от самого Папы.

Майк пожал плечами.

Ну просто благословите, – попросил он снова.

Священник вздохнул. Налетевший опять ветер теперь показался гораздо холоднее, словно предвещал бурю. Стемнело, и краски мира постепенно угасли: камни на всех могилах стали одинаково серыми, травяной ковер побледнел, линия деревьев у горизонта казалась почти черной. Даже облака утратили кораллово-розовый оттенок. В восточной стороне неба зажглась одинокая звезда.

– Думаю, наше благословение опоздало для бедного солдата, – вздохнул отец Кавано.

Майк потянулся было за бутылкой со святой водой, но увидел, что священник уже поднял правую руку, сложив пальцы для благословения в жесте, который самому Майку казался наиболее могущественным из всех жестов в мире.»

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, – произнес отец Кавано. – Аминь.

С некоторой долей поспешности Майк протянул ему бутылочку. Отец Кавано улыбнулся и покачал было головой, но потом окропил могилу несколькими каплями воды и снова перекрестил ее. С некоторым опозданием Майк повторил его жест.

– Ты удовлетворен? – спросил его отец Кавано.

Майк напряженно смотрел на могилу. Никаких стонов из-под земли. Никаких струек дыма из тех мест, куда упали капли святой воды. Он подумал, а не идиот ли, собственно, он.

Они медленно двинулись к воротам кладбища – туда, где стояла машина, и священник начал рассказывать мальчику о некоторых погребальных обрядах разных времен. Отец!

Майк замер на месте и испуганно схватился за рукав ветровки священника, указывая в другую сторону.

До ограды кладбища оставалось всего несколько рядов могил. Кусты вечнозеленых растений, с толстыми мощными сучьями и колючими иглами, типа можжевельника, темнели футах в пятнадцати от них. Они казались такими же старыми, как самые ранние из могил, примерно начала века. Три дерева образовали почти правильный треугольник, между ними темнела маленькая полянка.

В самой гуще кустов стоял Солдат. Последний отсвет сумерек освещал его широкополую шляпу, медную портупею, грязновато-серые обмотки.

Что-то внутри Майка даже воспарило от радости, хоть сердце испуганно забилось. Он настоящий! Отец Кавано видит его! Он настоящий!

Священник действительно видел это. Его тело напряглось, потом расслабилось, и он наклонился к Майку. Чуть улыбнувшись, он произнес:

– Конечно, Майкл, – прошептал он. – Мне следовало бы догадаться, что если кто и станет подшучивать над такими вещами, то не ты.

Солдат стоял не двигаясь. Лицо скрывалось в тени полей шляпы.

Отец Кавано, отстранив рукой Майка, пытавшегося его удержать, сделал три шага навстречу Солдату.

Мальчик застыл на месте.

– Сын мой, – проговорил священник. – Подойди ко мне. – Его голос звучал негромко, увещевающе, будто он звал спуститься с дерева непослушного котенка. – Подойди ко мне, и мы побеседуем.

Никакого движения в тени деревьев. Солдат казался высеченным из камня серым монументом.

– Сын мой, давай побеседуем, – повторил отец Кавано. Он сделал еще два шага вперед и был теперь примерно в пяти футах от молчаливой фигуры.

Отец, – встревоженно позвал Майк. Отец Кавано оглянулся через плечо и улыбнулся.