Майк забарабанил в дверь, молясь, чтобы миссис Маккаф-ферти, экономка отца Кавано, не ушла домой. На крыльце вспыхнул свет, и невысокая женщина выступила вперед. Ее лицо раскраснелось, видимо, от жара плиты – на ней все еще был передник.

– Боже милостивый, – всплеснула она руками. – Ради бога, что?…

Она бросила на Майка вопросительно-укоризненный взгляд, как будто мальчик был виновен в несчастье со священником.

– Он заболел, – все, что смог сказать Майк.

Миссис Маккафферти бросила еще один взгляд на отца Кавано, кивнула и помогла Майку втащить того по лестнице и довести до спальни. Майку показалось странным, что леди помогает священнику раздеться, но потом он сообразил, что миссис Маккафферти относится к отцу Кавано как к сыну.

Когда наконец священник был уложен в постель и укрыт чистыми простынями, он продолжал стонать, лицо покрывал пот. Миссис Маккафферти уже успела измерить ему температуру и протереть его лицо влажным полотенцем.

Что это за следы? – спросила она, чуть не касаясь пальцем багровых окружностей.

Майк только пожал плечами, не решаясь заговорить. Когда она вышла из комнаты, он тут же метнулся к зеркалу и распахнул на груди рубашку, чтобы увериться, что на нем нет таких же следов.

«Они зарывались прямо в тело отца Кавано!»

Возбуждение, вызванное притоком адреналина, угасло, и теперь Майк ощущал только тошноту и сильное головокружение.

– Я позвоню доктору, – объявила, входя в комнату, миссис Маккафферти. – Но не этому Вискесу, а доктору Стеффни.

Майк кивнул. Доктор Стеффни не практиковал в Элм-Хей-вене: он работал в качестве хирурга-ортопеда в больнице Святого Франциска в Пеории. Но он был католиком. Майк видел его несколько раз в год во время мессы, а миссис Маккафферти, конечно, не собиралась доверять своего господина доктору-протестанту.

– Ты останешься здесь, – приказным тоном сказала она, – и расскажешь доктору, что именно произошло.

«Черви вгрызались прямо в тело…»

Но Майк покачал головой. Он и сам бы хотел остаться, но было уже темно, а отцу нужно уходить на работу в ночь. Мемо остается дома одна, не считая мамы и девочек. Он снова сделал отрицательный жест.

Миссис Маккафферти стала было укорять мальчика, но тот молча прикоснулся на прощание к руке отца Кавано – холодной и липкой на ощупь – и на ватных ногах сбежал вниз по лестнице.

Майк пробежал уже почти половину квартала, когда кое о чем вспомнил. Задыхаясь, с рвущимися наружу рыданиями, он повернул назад к дому священника, пробежал мимо него и юркнул в дверь бокового входа. Схватив с полки чистый льняной алтарный покров, он направился в мрак алтаря.

Внутри храма было тепло и тихо, пахло ладаном, красноватые огоньки свечей бросали отсветы на висевшие по стенам иконы, изображавшие крестный путь Спасителя. Майк набрал в пластмассовую бутылочку святой воды из купели, стоявшей у входа, преклонил колени и, поднявшись, снова подошел к алтарю.

Опустившись на колени, он постоял минуту, сердцем понимая, что то, что он собирается делать, – смертный грех. Ему не дозволялось прикоснуться к гостии, даже если она падала во время причащения и он не успевал подхватить ее маленьким медным блюдом. Только отец Кавано, рукоположенный в сан священника, мог коснуться евхаристии, представлявшей частичку тела Господня.

Майк про себя произнес слова покаянной молитвы, поднялся по ступенькам и снял освященную евхаристию с ее места наверху алтаря. Затем он снова преклонил колени, произнес короткую молитву, обернул гостию в чистое покрывало и положил в карман.

Весь путь до дома Майк проделал бегом.

Уже у двери Майк услышал тихое движение вне дома, около курятника. Мальчик замер, сердце было готово выпрыгнуть из груди, но виду он не подал. Медленно вытащив из кармана бутылочку, он отвинтил крышку и высоко поднял сосуд со святой водой.

В темноте послышались тихие звуки.

– Выходи, проклятый, – прошептал Майк, делая шаг в ту сторону. – Выходи, раз ты явился.

– Эй, О’Рурк, – послышался тихий голос Джима Харле-на. – Где тебя носило?

Вспыхнуло пламя зажигалки и осветило лица Харлена, Кева, Дейла, Лоренса и Корди Кук. Даже непредвиденное появление девочки не могло удивить Майка. Он шагнул к двери сарая.

Пламя вспыхнуло и погасло. Глаза Майка постепенно привыкали к темноте.

– Ты даже не поверишь, что у нас произошло. – Голос Дейла звучал напряженно.

Майк улыбнулся, зная, что в темноте никто не увидит его улыбки.

– А ты попробуй расскажи, – шепотом сказал он.