— Ах, не пойдёшь?! Что, мне идти? С высшим образованием? И грузчиком на полставки! Пока твоя светлость будет играть в великого воина и подбирать работу по душе! С зарплатой и без паспорта! А кем желаешь быть? Не знаешь? И я не знаю! Но почему я должна за двоих думать и браться за неприятную, нелепую работу типа рисования идиотских флешек с логотипами компаний? За копейки, между прочим! Мне что, на панель идти, пока ты там будешь соображать своё место в мире, смысл жизни и всё такое?..

И если в начале этого бурного монолога эльф ещё пытался хоть слово вставить, то под конец бросил эти попытки. Он не понял, почему скандал возник на пустом месте, но ощутил, что это не просто выплеск эмоций. Девушка копила недовольство долго. И она даже была отчасти права… Но зачем же так унижать!

«Да если бы хоть одна жрица позволила себе…»

— Да я тебя видеть не хочу! Проваливай, куда унесёт! Может, ещё кто подберёт, поденежней! А я к Наташке жить уйду завтра!

Чистая ярость! Ярость на любимую женщину, которая ни с того ни с сего принялась размазывать его лицом об стол… Этого Лорешинад стерпеть не мог. Еле сдержался, чтобы не разнести окно, дверь и, тем более, ноутбук. Быстро, но с достоинством надел штаны, взял Вильв`Ори и молча ушёл. Что-то такое было в фильмах, когда после подобных истерик герой сгребал героиню в сильные объятья, целовал, и она прощала и таяла. Но как это можно после такого унижения?! Да от любимой! От той, с кем хотел прожить жизнь и умереть рядом!

«Как жрица! Не думал, что девушки Разных могут так всадить нож в спину!»

Хельга хотела сказать что-то ещё, но Лорешинад ушёл. Она в бессилии сжала кулаки и замолотила по матрацу. Он не дал ей пощёчину и не сгрёб в объятья! А раз ушёл, значит — всё равно.

«Ребёнок! Сущий ребёнок! И пусть теперь сколько угодно доказывает обратное! Не хочет жить по-взрослому в этом мире и привыкать — пусть катится!» — …только пустота и осталась.

«Она считает меня ребёнком! До сих пор, после всех доказательств! Неужели, она будет меня уважать, если я буду «кем-то». Да я сам себя уважать перестану!» — нежность и любовь уходили, оставляя уже привычные пустоту и ярость…

Лорешинад спускался вниз, шёл на улицу, но ничего не соображал. В лицо плеснула мёрзлая морось, но эльф не замечал. Пар дыхания валил из губ, сведённых судорогой. Эльф ступал по смёрзшейся земле, продолжая размышлять.

«Ну и alu rikhel wund olog rath! Пойду к новому убежищу Арр'Таша. А если случайно там выживу — брошусь на клинок…»

Что ж, ладно, идти ему всё равно было больше некуда. Что дёрнуло эльфа поднять голову и в слепой надежде поискать глазами их с Хельгой окно… теперь её окно.

И наткнулся взглядом на Пашку.

Менестрель постоянно торчал на подоконнике, и для всех это стало привычным. Но сейчас рамы были открыты, а парень стоял на подоконнике. И не держался.

— Что ты делаешь, sunduiri? — окликнул его эльф.

— А?.. — сонно сказал Пашка. Мотнул головой. — Ай-яй!

Взмахнув руками, он вывалился наружу, в последний момент уцепившись за подоконник.

— Менестрель за бортом! — завопил юноша.

Не помня себя, Лорешинад рванулся обратно в замок. В два вздоха преодолев лестницу, вломился в пашкину комнату и втянул его обратно.

— Ты что, совсем wael?! — в сердцах воскликнул эльф, отвесив Пашке подзатыльник.

— Н-не знаю, — икнул тот. — Мне Рина отдала гримов ноут, я его только открыл. Вдруг — бац! Уже на окне…

На кровати лежал раскрытый ноутбук, на экране которого переливалась разными цветами надпись: «Убейсо креведко!». От прибора ощутимо фонило магией. Лорешинад потянулся за Вильв'Ори, но Пашка его остановил:

— Не надо, Шин! Это же ноут Грима, говорю. Наверно у него такая охранная система. Представь, что он потом сделает…

Эльф оскалился.

— Мне — ничщего. Я ухош-жу. Пойдёшь со мной?

Едва успевший подняться Пашка удивлённо сел обратно на пол:

— Опять?! Вместе с Хельгой?

— Хельга меня выгнала, — буркнул эльф.

— Вау! — выдохнул Пашка. — А… что случилось?

Пока эльф, как мог, пересказывал ссору, менестрель подобрался к ноутбуку и осторожно закрыл его. Гнетущее чувство безысходности резко исчезло.

— Круто ты, конечно, попал, — сказал он наконец. — Ты не расстраивайся особо. Даже я знаю, что у девчонок своя логика. И мне так кажется, им просто нравится иногда злить парней.