— Здесь уважают только свой язык и свои традиции. Итальянцы знамениты своей ленью и стремлением переспать с каждой женщиной, которая здесь бывает.

— Это я уже слышала. Но пока не вижу, чтобы это подтвердилось. Вижу молодого человека, который предлагает шезлонги и, следовательно, сможет мне помочь.

— Не вздумай раздеваться раньше времени. Иначе это сочтут как призыв к фривольным отношениям.

— Этому мальчику на вид лет 20, не больше. Он об этом даже не думает.

— Думает, думает. Можешь мне поверить! Тебе самой 20.

— Почти 21.

— Ой, какая взрослая! — усмехнулся муж.

— Этот парень — девственник, а они очень опасны, моя милая.

— Ты тоже был девственником. Я не побоялась дружить с тобой. Какая-нибудь девушка его полюбит.

— Темноволосый. Он оборачивается, смотрит… на тебя. И глаза… карие.

— Здравствуйте, сеньорита.

— Она — сеньора, мистер.

— Простите, сеньорита. Вы так молоды. Это Ваш муж?

— Да. Мы хотели бы место вот здесь.

— Хорошо, — парень принес шезлонг и стал аккуратно расставлять его. Потом он принес зонтик и вкопал его в песок, придавив камнями.

— Нам не нужен зонтик.

— Сеньорите солнце напечет голову. Ей станет плохо и она…

— Больше никогда сюда не придет?

— Мы не можем рисковать и терять своих клиентов. Мы обязаны быть вежливыми и предупредительными.

— Сколько Вам лет? — вдруг спросил Декьярро.

— 23. А Вам? Надеюсь, достаточно, чтобы задавать подобные вопросы?

— Это не Ваше дело. Сколько я Вам должен?

— Подарок… фирмы, — парень улыбнулся, поклонился и ушел.

— Чертов итальяшка! — выругался Декьярро.

Деметра улыбалась.

— А ты находишь его привлекательным. У него и волосы вьются!

— Терпеть не могу вьющиеся волосы у мужчин, да и у женщин тоже. И это ты находишь его симпатичным, а я нет.

— Почему же?

— Я влюблена в тебя. Кажется, я ему понравилась. Так?

— Мне кажется, тебе не стоит… Он слишком молод.

— Ему 23. Нормальный возраст. Я и говорю, что тебе кажется.

— Да он влюблен в тебя… с первого взгляда!

— Ого! Даже так!

— Именно.

— Но я в него не влюблена.

— Вопрос времени. Женщины всегда слишком неравнодушны к тем, кто за ними ухаживает. Тем более, так смело, как этот.

— А мне показалось, что он очень тебя боится. И решил притвориться смельчаком, чтобы ты этого не заподозрил. Да, я действительно неравнодушна к тебе потому, что ты, ухаживая за мной, был самым восхитительным парнем в мире. Этот мальчик явно тебе проигрывает.

— Пожалей его еще, Деми — кошечка! У женщин это очень широко распространено.

Деми его поцеловала.

— Сядем, наконец?

— Да. Я хочу ему заплатить.

— Не надо смущать его еще сильнее, чем ты уже это сделал. Сделаешь парня абсолютно трусоватым. Когда он встретит настоящую любовь — вспомнит этот случай и не сумеет выпутаться из влюбленности с честью.

— Ты красиво мыслишь, кошечка моя. Этот парень того не стоит.

— Это решать не тебе, любовь моя, а той самой, что он выберет.

— Я думал, он выбрал тебя.

— Мы здесь пробудем всего месяц. У мужчин всегда так: с глаз долой — из сердца вон.

— А я думал, что умру без тебя, когда уехал.

— Зачем же уехал?

— Дарио твой… посоветовал. Сказал, что ты его любишь, не хочешь быть со мной. И что приняла его предложение.

Деметра потрясенно улыбнулась, сидя в шезлонге. Декьярро сидел рядом на песке.

— Я и не знала, что Дарио способен так быстро и некрасиво соображать.

— Это тебя огорчает… или радует?

— Даже не знаю, что и сказать. Наверное, неприятно удивляет. И все равно я не способна на него по-настоящему злиться. Почему так, Декьярро?

— Ты все еще снисходительна к нему потому, что когда-то любила.

— Ты — чудо! Я тебя люблю. Пойду, поплаваю.

— Я с тобой.

— Отлично! А ты умеешь плавать кролем?

— Да. Я освоил все стили, кроме баттерфляя.

— Жаль. Это самый красивый стиль.