Шрифт:
— Сказал же. Я же обещал, что все твои желания будут исполняться.
— Обожаю тебя! — она стала обнимать и целовать его.
«Наверно, пойдут вместе к врачу. Ей же надо встать на учет… по беременности».
На следующий день Деметра оделась очень скромно: джинсы и футболка, джинсовая куртка. Заметив удивленный взгляд мужа, сказала:
— Если бы я пошла с тобой, я бы оделась иначе. А Дарио меня не интересует.
Но Дарио за ней заехал. Пришел, улыбнулся, поздоровался и даже руку другу и начальнику фирмы протянул. Деметре не стал подавать руки. В последнее время он перестал стремиться позлить Декьярро. Наверное, его сдерживала беременность Деметры. В машине, когда они поехали, Дарио сказал:
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально.
— Декьярро еще не говорила?
— Нет. Но он ведет себя странно. Даже предложил завести ребенка.
— Думаешь, он уже знает?
— Не знаю. Ему мог, конечно, и Джо все сказать…
— Джо?! А он знает?!
— Нет. В том-то и дело, что я ему об этом не говорила.
— Собираешься? — рассердился Дарио.
— Не собираюсь. Не кипятись.
— Мне не злиться?! А почему, собственно?! Он тебе ближе, чем я!
— Я тебе первому сказала! Даже Кьярро еще не знает!
— Прости! Я просто… ревную. Я вот-вот расстанусь с тобой… навсегда. Думаешь, мне легко осознавать это?
— И ты меня… прости. Просто поедем в этот дурацкий оружейный магазин и все!
— И что ты хочешь купить?
— Наручники.
— З-з-зачем? — Дарио поперхнулся словами.
— Есть одна идея. Но тебе о ней знать необязательно.
— Я, кажется, уже догадался. Но придержу свои догадки при себе.
— Обещаешь молчать?
— Клянусь!
— Замечательно. И я буду очень по тебе скучать.
— Спасибо. Хоть это и ложь, но… слышать очень приятно.
Они купили наручники. Деметра даже примерила их Дарио.
— Я бы хотел оказаться на его месте.
— Выявилось стремление к мазохизму? — улыбнулась Деми.
— Мое единственное стремление — быть с тобой.
— Красиво говоришь.
— Я мужчина, приятный во всех отношениях.
— Я всегда мечтала иметь такого скромного друга.
— Я не хочу быть скромным. Я хочу быть твоим.
— И тебя не останавливает, что я замужем и что у меня будет ребенок?
— Меня ничего не останавливает. Ничто и никто. Разве что твой муж.
— Уезжай, чтобы встретить свою единственную.
— Уеду. Но я уже встретил… одну тебя на всю жизнь.
— Поехали домой.
— Да, конечно.
Следующим вечером, в субботу, Деметра не захотела заниматься любовью с Декьярро. Он удивился, но стерпел отказ. Думал, что все объясняется ее беременностью. На самом деле Деметра ждала, когда Декьярро уснет. Он уснул, и она пристегнула его руки наручниками к кровати. И легла спать сама, довольная.
Глава 55
Декьярро проснулся раньше. Руки у него странно затекли. Он почувствовал необычное ощущение в руках и попытался ими пошевелить. Не получилось. Он открыл глаза. И заметил, что пристегнут наручниками к кровати. Жена спала.
«Спит, красавица. И зачем ей это понадобилось? Вчера она что-то говорила о моей тайне… Господи, нет! Она сможет добиться от меня всего, чего угодно! Я же фактически… связан! Пошевелить руками не могу. И оттолкнуть ее — тоже. Здорово придумала, нечего сказать! Дарио ей это посоветовал, не иначе! Лучший друг называется! Он перестал быть моим другом с тех пор, как с ней познакомился. С ней он становится глухим и слепым ко всему на свете. И то же самое можно сказать обо мне».
Деметра проснулась в 9.00 ч. Увидела, что муж не спит, встала и отправилась куда-то.
— Ты куда это?
— Пошла в душ. «В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и тело, и душа, и мысли».
— Обалдеть! А как же я? Мне тоже надо в душ.
— А ты сходишь потом, дорогой мой, — она ласково улыбнулась.
Даже слишком ласково. И он понял, что ничего хорошего ждать не приходится.
— Я хочу сейчас, — предпринял он последнюю попытку.
И увидел фигу, которую она ему со смехом показала. Она упивалась своей властью. Наслаждалась своим привилегированным положением. И отомстить ей нельзя было. Она беременна.
Деметра ушла в душ. Когда она вернулась, он потерял дар речи. На ней были вишневые трусики с прорезью — сердечком на интимном месте и бюстгальтер с прорезями на сосках.
— Это ведь тот самый комплект, что Дарио тебе подарил… на нашу свадьбу? — спросил Кьярро, еле сдерживая страсть и страшно злясь.