Я перевернул карту рубашкой вверх. Но толковать ее значение уже не имело смысла.

– Смерть, - вслух произнес я, и слово вовсе не показалось мне страшным.
– Повсюду смерть. Знаки смерти... выходит, скоро я умру.
– Мне все-таки стало дурно при виде того, как какие-то насекомые похожие на крохотных фей копошатся в моей кружке с пивом.
– Но я вовсе не хочу умирать.

Я всегда был жизнелюбивым парнем и весельчаком. Мне хотелось жить, странствовать и искать приключений. Хотелось подстраивать шутки над соседями и потом до упаду смеяться. Но представить себя лежащем в гробу я совсем не мог. Однако Магнус высокомерно заметил:

– С судьбой не поспоришь.

Похоже, он был прав. Я вспомнил свой сон о юноше, который превращается в дракона и сжимает меня, как в объятиях смерти. Странно, что по утрам, просыпаясь, я боялся погибнуть, но во сне в его объятиях мне этого хотелось. Его слова и прикосновения обжигали, но это был приятный огонь, хоть я и должен был в нем сгореть. Господи, неужели я стал фаталистом? Я схватил кружку с пивом и сделал большой глоток, не взирая даже на гомон, притаившихся в ней странных насекомых. Пикси, так, кажется, их называл Магнус.

Он скрестил свои длинные паучьи пальцы на столе и внимательно посмотрел на меня, будто видел во мне что-то такое, чего другие не способны разглядеть.

– Знаешь что?
– вдруг проговорил он, и его голос показался не слаще яда.
– Говорят, что будучи висельником, ты окажешься ближе всего к своему истинному предназначению, и когда ты уже будешь находиться на грани жизни и смерти, петля вдруг может оборваться. После этого едва коснувшись ногами земли, ты увидишь мертвую стражу, своих маленьких новых друзей в траве, и поймешь, куда тебе идти.

– И куда же? К черным фейри, которые уже сколачивают мой гроб на кладбище?
– я усмехнулся при такой безрадостной мысли, что даже на собственные похороны мне придется топать самому. Лишний раз стаптывать ботинки, хотя уже и не надо. Я всего должен добиваться сам. А вот для гробовщиков это будет даже вполне удобно. Труп не придется тащить. Он припрется самостоятельно и станет недоуменно наблюдать за тем, как ему готовят в гробу его последнее и чрезмерно узкое ложе. Должно быть, в гробу жутко неудобно. Черт, что за мысли лезут в голову. Я сам по себе начинаю петь панихиду. Это все дурное влияние Магнуса. Я сам не заметил, как выругался вслух, но его это совсем не обидело. Он сидел передо мной и казался непоколебимым, как статуя. Ни человек с военной выдержкой, ни аристократ с прекрасной осанкой не может держаться так. Он будто и вправду был дьяволом, который пришел за моей душой.

– Чего ты хочешь от меня?
– напрямую спросил я, но он не ответил. Очевидно, решил, что я слишком пьян и когда протрезвею, уже даже не вспомню, о чем спросил.

– Знаешь, есть одно место, - его тонкие длинные пальцы переплелись между собой, как если бы были живыми белыми червями. На них блеснул перстень с печаткой, который я уже прежде замечал. Символы на нем оказались звездой и черепом. Раньше я не мог их разглядеть, как ни старался, а теперь начал ломать голову над тем, что они могли бы означать.

– Что за место?
– я снова отпил из кружки, быстро и небрежно, как это делают только батраки и поденщики. Кажется, от общения с ним я сам становлюсь все более грубым, как деревенский мужлан. А ведь я виконт.
– Ты говоришь о Ларах?

Он нахмурился.

– Брианна рассказала мне об этом городе. Если там сверхъестественные существа и люди уживаются вместе, зная друг о друге и даже сохраняя перемирие между собой, то там может затеряться и такой обреченный парень, как я. Никто не выдаст меня ни властям, ни смерти. Может быть, даже я стану возлюбленным какой-нибудь феи. Как ты думаешь?

– Брианна?
– он недовольно хмыкнул.
– Тебе не следует общаться с ней и с другими подобными ей вертихвостками. Они не научат тебя ничему хорошему. Знаешь ли, феи такие озорницы. Если они вдруг пригласят тебя танцевать, то непременно заманят к обрыву. Не путайся с ними. Это мой совет.

Ну, по крайней мере, он признал, что они феи. Это уже прогресс. Другой бы не решился болтать о таких вещах. Однако его властное обращение мне не понравилась.

– Кто ты такой, чтобы мне указывать. Ты мне не отец, - я расплескал пиво из кружки, так от гнева дернулась рука. Мне хотелось бы с ним подраться, но Магнус все еще сохранял спокойствие.

– Есть некто важнее, чем твой отец, который никогда тобой не занимался, как следовало бы.

Что ж, в этом он был прав. Отец всегда уделял куда больше внимания своим личным амбициям, чем воспитанию сыновей. И все же я недоверчиво хмыкнул.

– И кто же это?

– Твой наставник, - холодно сообщил он.

– Уж не ты ли это?
– с сарказмом протянул я, припоминая тупых краснолицых гувернеров и учителей, которые когда-то были ко мне приставлены. В воспитательных целях они предпочитали использовать линейку и розги, а занятия проводили небрежно, так как часто отвлекались на вино и обильный стол во дворце виконта. Не удивительно, что я их невзлюбил. Они могли научить меня читать молитвы и раскланиваться перед дамами, да и то весьма неуклюже. Единственным, к кому я привязался, был учитель фехтования. Но с ним произошел несчастный случай. Прямо во время занятий. С тех пор он стал калекой на всю жизнь и больше не мог никого учить. Мельком я видел существ, которые на него напали. Все выглядело так, будто кто-то приревновал меня к нему.