Возможно, так оно и было. Ревность. Я сам наугад вытащил из колоды карту с изображением пламенной женщины, у которой из глаз вырывались струи огня. А вокруг нее усмехались карлики. Их размещение на карте чем-то напоминало пляску вокруг костра.

Ревность сжигает. И рядом с Магнусом я ощущал себя, как в центре костра.

– Никогда не применяй свои чары против волшебных существ, - вдруг посоветовал он.

– Почему?

– Они могут обернутся против тебя же. Мы маги, мы избраны, но мы только учимся. А эти существа были созданы уже такими.

– То есть сильнее нас, - впервые я не стал спорить с ним насчет того, что во мне тоже дремлет некая сила.

– Можно даже сказать всесильными, - подсказал он.

– И я должен их бояться?

– Просто избегай ненужных конфликтов. Никто не знает, к чему они могут привести. Понял?

Я нехотя кивнул.

Общение с ним тоже могло привести к нежелательным последствиям, но я пока об этом не думал.

– А ты не хочешь подумать о месте, которое называется Школой Чернокнижия. Только не расспрашивай о нем Брианну. Она там не училась. Она же фея, а там могут учиться лишь смертные. Избранные, разумеется.

Об этом думать я как раз не хотел, в чем открыто и признался.

– Когда-нибудь у тебя может не остаться выхода, - лукаво сверкнув глазами, заметил Магнус.

– Что ты имеешь в виду, - я посмотрел на него и как будто снова увидел блеск стали под голыми ступнями красавицы и услышал ее песню. "Победа превратиться в поражение".

– Я думаю, Брианна тебе уже сказала, - только и заметил он.

Магнус все еще сидел в таверне и околдовывал ее завсегдатаев, когда я уже ехал назад домой через лес. Мне всюду мерещилась смерть, не старуха с косой и не голый скелет в плаще, а висельник в красном.

Левый глаз больше не болел. Иногда я подносил к нему волшебное стекло и тут же видел странных существ. Они смеялись и тут же ускользали из моего поля зрения. Иногда манили меня за собой, но я не шел за ними. Я еще не так глуп.

По дороге мне попалась избушка егеря. Дверь была приоткрыта, и я решил войти. Обитают ли в ней такие же существа, которых не замечают хозяева. Задержавшись на пороге, я прислонил к глазу стеклышко, но никого не увидел. Никого кроме юноши в углу. Должно быть, это и есть егерь. Он старательно прилаживал струны к запылившемуся музыкальному инструменту. Довольно странное занятие для егеря. Я стоял и смотрел на него. Он заговорил первым.

– Проходите, господа, - он вдруг поднял свой ясный взгляд. Глаза на тонком лице светились еще ярче, чем мое стекло.

– Но я один, - я все еще терся на пороге, даже обернулся через плечо.

– Да, - юноша поморщился.
– Значит, мне показалось, что с вами кто-то есть.

Я еще раз обернулся. Никого. Однако он смотрел так, будто видит второго гостя. Музыкальный инструмент в его руках вдруг заиграл сам собой. Струны дернулись, и юноша поспешно приложил к ним пальцы.

– Эта лютня, - пояснил он.

– Вы музыкант?

– Я ношу ее на память об одной женщине.

Ведь у егеря должна быть жена, но этот юноша слишком молод. И одет он слишком хорошо для егеря.

– Жиль, - представился он, едва лютня замолчала.

– Винсент, - я протянул ему руку.

– Я знаю, - он быстро глянул за мое плечо.
– И все-таки вы не один. Что-то пришло с вами.

Я попытался рассмеяться, но смех вышел жалким.

– Говорят, что смерть идет прямо за мной.

– Верно, говорят, - юноша кивнул.

– То есть вы ее видите, - я снова рассмеялся, на этот раз уже более искренне.

Он сощурился.

– Знаете, здесь бытует суеверие. Нужно лишь взглянуть в зеркало в полночь, поднеся зажженную свечу или подойти к дверям церкви в ночь в канун дня поминовения всех душ, там голос назовет имена всех тех, кто вскоре умрет. Я бы вам советовал попрактиковать все это, а не докучать вопросами мне.

Ответ был однозначным. Грубым и наглым. Оскорбленный, я развернулся, желая тут же уйти. Стеклышко звякнуло в моих руках, отнятое от глаза. Уходя, я все же обернулся, но уже не увидел Жиля. Лишь какие-то маленькие существа лазали по подоконнику.

Я ведь уже был возле церкви вчера ночью и видел там двойника. Так зачем же меня понесло туда во второй раз? Я сам не знал, но решил на этот раз выбрать часовню в другом селе. Путь туда был недалеким. Если в деревне надо мной подшутили духи, то не могут же они это сделать снова еще в другом месте.

Говорят, двойник получается тогда, когда душа приобретает телесную форму. Ночью в канун для поминовения всех душ я уже пробрался в церковь, чтобы подсмотреть за появлением двойников. Кто умрет среди окрестных жителей и служек? Мне это было почти что интересно, но среди двойников я увидел себя. Двойник нагло улыбнулся мне и, должно быть, исчез с первым криком петуха, рядом стоял двойник какой-то красавицы в темной накидке. Я все запомнил и чтобы спасти свою жизнь был не против податься в колдовство. Как легко меня все-таки запугать.