– Он ушел! Я в порядке!

Почему злой дух бежал так быстро? Он мучил Грега много лет, но, по сути, был демоном низкого уровня, бесом, который явно уступал нашим силам. Не выдержав, он бежал тем же путем, что и вошел, как вор в ночи. В Греге произошла заметная перемена: растерянность и страх на его лице сменились радостным удивлением.

То была очень трогательная сцена: спустя четверть века проклятье ликантропии наконец снято. Все еще плача, Грег поблагодарил нас и Господа за избавление и бросился обнимать жену. Рука об руку они вышли из часовни, и я помолился, чтобы эта пара обрела счастье, так долго ускользавшее от нее.

У церкви я попросил Люсинду позвонить через несколько дней и сообщить, как дела. Через неделю услышал в трубке ее взволнованный голос:

– Грег очень подавлен. Это дурной признак, вы не знаете?

Я заверил женщину, что это нормальная реакция. Избавившемуся от одержимости уже никогда не стать прежним: нельзя побывать в лапах зла и вернуться как ни в чем не бывало. Даже ассистенты вроде нас с Джо во время экзорцизма утрачивают частицу себя, поэтому можно не сомневаться: демон, пробывший в человеке хотя бы сутки, не уйдет с пустыми руками. Со временем большинство людей исцеляются, а посттравматический стресс — совершенно нормальное явление. Это как если бы вас освободили после долгого заключения в тюрьме: годы, проведенные в камере, страх, тревога о будущем не могут мгновенно изгладиться из памяти; адаптация — дело небыстрое. Хотелось бы мне знать психотерапевта, который на религиозной основе консультировал бы людей после экзорцизма. Я всегда помогаю, если они звонят, но навязываться не в моих правилах. Мой совет бывшим одержимым: поменьше вспоминать о своем испытании. Во-первых, демон не сможет снова прийти к ним, ухватившись за протянувшуюся мысленную связь-ниточку, а во-вторых, так проще жить дальше.

Я дал Люсинде обычные рекомендации при депрессии после экзорцизма: молитва и духовная жизнь. Люсинда пообещала, что они с мужем начнут ходить в церковь и чаще молиться. Я тоже обещал молиться за них. К Рождеству мои молитвы были услышаны — в открытке Люсинда писала: «Грег чувствует себя прекрасно. Мы регулярно ходим в церковь, не пропускаем ни одной воскресной службы. Жизнь медленно возвращается в нормальное русло. Подумать только, эта тварь была с нами двадцать пять лет! Я до сих пор холодею, вспоминая пережитый ужас. Спасибо Богу и епископу Маккенне, что все наконец позади».

Два из моих расследований проходили в Квинсе, и в обоих случаях люди пострадали из-за нехороших соседей человеческой и нечеловеческой породы. В том районе, куда от меня можно дойти пешком, помимо небедного среднего класса селятся не чурающиеся работы представители многих этнических меньшинств — в основном итальянцы, ирландцы, немцы, евреи и испанцы. На обсаженных деревьями улицах можно встретить дома в несколько этажей и строения на две-три семьи.

В первом случае семья из четырех человек оказалась в опаснейшей ситуации, неудачно сдав цокольный этаж своего особнячка, хотя новые жильцы казались вполне респектабельными: почтенные седовласые супруги, специалисты по финансовому планированию, жившие со своими взрослыми детьми. Как вскоре довелось узнать Нине и Марко Сальваторе, у этих хорошо одетых людей, часто принимавших у себя группы не менее элегантных гостей, имелся свой скелет в шкафу: они были практикующими сатанистами, а отец семейства еще и плотно сидел на кокаине. Наркотик оказывал на него странное действие: закинувшись зельем, этот мужчина солидного возраста всякий раз отправлялся в епископальную церковь через улицу. Он шел туда не покаяться в грехах — нет, он останавливался на пороге и принимался кричать и браниться последними словами, призывая Сатану. Несколько раз приезжала полиция, и всякий раз дебоширу велели заткнуться и валить домой, что он послушно и делал.

Вызывающее поведение нетипично для серьезных сатанистов — те обычно избегают привлекать к себе внимание, но, с другой стороны, исповедовать Сатану тоже не совсем нормально, если задуматься.

Богохульство у церкви — не единственное, чем отличилась семейка. К ужасу Нины и Марко, ревностных католиков, новые жильцы попытались втянуть в свою секту четырнадцатилетнего сына Сальваторе — Эндрю. Но настоящие проблемы начались, когда мальчик решительно отверг заигрывания сатанистов, а Нина пообещала добиться их ареста, если они еще раз подойдут к ее сыну.

Вскоре после этого на семью Сальваторе обрушилось настоящее испытание. Нина дружила с одной из наших студенток, Розой, и позвонила ей.

– В нашем доме поселилось зло, — сказала она. — Слушай, мы очень боимся. Вот ты работаешь со знающими людьми, они смогут нам помочь?

Нина рассказала, что у них часто возникает неприятное ощущение, будто кто-то крадется за ними по лестнице, но если обернуться, сзади никого не оказывается. Невидимый незнакомец не раз толкал всех Сальваторе, едва не спровоцировав несчастные случаи. Бесчинства происходили в основном на лестнице, ведущей на второй этаж, но нечто злое ощущалось по всему дому. Даже домашние кошки это чувствовали (животные всегда ощущают недоброе): с некоторых пор они упорно избегали некоторых комнат, как бы их ни подзывали.

Судя по всему, Сальваторе столкнулись с классическим случаем дьявольского проникновения, и демон с каждым днем становился опаснее. Старший сын Сальваторе, Эндрю, едва не погиб — за пару ступенек до конца лестничного пролета его с силой ударили под колени. Ноги подогнулись, и он кубарем скатился вниз.

Уже на площадке первого этажа он так ударился головой о стену, что в глазах потемнело. От шока мальчик не решился кричать, а от боли не мог шевельнуться и беспомощно лежал в ожидании нового удара. Как большинство подростков, он мнил себя бессмертным и впервые почувствовал себя легкой добычей.