Намерение 2. Записаться на гимнастику.

Записалась, как говорится, записалась, уже занимаюсь.

Намерение 3. Бросить курить.

Терплю.

Намерение 4. Продолжать работать.

На улице с каждым разом все холоднее, и, как говорит один из бухгалтерии, похолодает

еще больше. Подшучивая, мы говорим ему, чтобы он надевал шарф, такие уж мы шутники,

но знаем, что он прав, сводки всегда при нем.

Не то, чтобы эта работа была работой всей моей жизни, но она мне подходит. Агентство

очень занятное, здесь всегда что-то происходит. В последнее время мы с коллегами крепко подсели на один прямо-таки телесериал, главным героем которого выступал Донато, мой шеф.

Глядя первую серию, мы подумали, что с ним стряслось что-то плохое, потому что за

короткое время он похудел на пятнадцать килограмм и перестал бриться.

Во второй решили, что то, что с ним произошло, было не плохим, а хорошим событием,

потому что он сменил пиджак и галстук на стильные, облегающие рубашки и даже начал загорать в солярии, хотя нам он говорил, что загорел, играя в гольф. Мы осознаем, что с ним произошла какая-то странная метаморфоза, заставившая его изменить белизну кожи на смуглость.

Понимаем мы также и то, что небрит он не случайно и не по небрежности, а потому что

пожелал остаться бородатым, поскольку считал, что борода делает его более молодым и

худощавым.

В третьей серии мы подумали – то, что с ним случилось, не было ни плохим, ни хорошим,

зато необычным: он прохаживался между столами, и дружески болтал, от души смеясь над

какой-нибудь глупостью, особенно, если сам же ее и отмочил.

В четвертой мы начали беспокоиться не на шутку, поскольку кроме того, что шеф

помолодел и загорел, стал более современным и привлекательным, он еще сделался начальником. Он открыл дверь в кабинет и проорал: “Вы можете мне сказать, какого черта на

пробнике красный цвет в статье о Флорес получился алым, если я ясно сказал красный?

Крас-ный!” Мы перепугались, потому что он рассвирипел, но после яростного взрыва шеф

шумно вздохнул три-четыре раза, сопя и пыхтя, как бык, и закрылся в кабинете, напоследок

громко хлопнув дверью. Спустя какое-то время, он снова вышел из кабинета, как ни в чем не

бывало, шутя со всеми. Мы были по-настоящему смущены и растеряны.

В пятой серии мы, наконец-то раскрыли, что у шефа была зазноба. Пронюхали мы об этом

от одной приятельницы, которая не удержалась и раскрыла рот. Она поведала нам о том, что ей точно известно – у Донато “здесь кто-то есть”. Проанализировав изменения в поведении шефа за последние недели и, сопоставив, что уходы из кабинета всегда, по странному стечению обстоятельств, совпадали с приходом “куда-то сюда”, мы смекнули, что“кого-то” зовут Паула, и работает она в экономическом отделе. Раньше у нее был довольно милый ухажер тридцати с небольшим лет.

В подведение итогов – Донато встречается с Паулой. Чуточку поправлюсь: Донато

превозносит Майтекон Паулу до небес. С тех пор, как мы об этом узнали, мы прощаем шефу все, поскольку понимаем – когда человек влюблен, он превращается в тряпку.

Как я уже сказала, мне нравится мое агентство, хотя оно нравилось бы мне гораздо

больше, если бы вдвое больше платили. Проехали.

Каса – де-Кампа – парк в западной части Мадрида

Глава 2. Блокнотик индивида.

На гимнастику я пошла в полдень, потому что подумала, что зал будет пустой, но он

оказался заполненным до отказа, потому что все подумали точно так же.

Войдя, я сразу же сказала себе: “хорошо еще, что мне не пришло в голову прийти в

спортивном костюме”, потому что охранник у двери не пропустил меня в зал.

У регистрационного столика девушка в разноцветной юбке и форменной футболке с

тиснеными блестящими розами вежливо подала мне полотенце и ключ, сказав, что проводит меня в раздевалку. Когда мы спускались по лестнице, я подумала, что она разговаривала со мной и дважды спросила ее “что?”, но, оказывается, она говорила не со мной, а по мобильнику.

Я надела спортивный костюм, повязала на голову косынку, чтобы не мешали волосы,

привязала ключ от шкафчика к шнурку кроссовки и направилась в велотренажерный зал с

телевизорами, где можно было посмотреть новости, художественные и документальные

фильмы, спортивные программы и разные душевные тусовки. Да, выбрать было из чего, но поскольку не было звука, я, так ни о чем и не узнав, почапала в соседний тренажерный зал.

Первой у меня была беговая дорожка. Водрузившись на дорожку, я установила регулятор на среднюю нагрузку и что было духу припустила бежать перед зеркалом, занимающим всю стену. Все смотрели на себя в зеркало, кроме меня. Я смотрела в сторону, где находился некий огромный сеньор. Пот ручьями стекал с него, и я начала беспокоиться за него, потому что мне казалось, его вот-вот хватит удар. Когда мужчина, наконец-то, спустился с дорожки, я успокоилась и занялась, было, собой, но тут пришла какая-то девчушка, занявшая место этого толстущего, великанистого мужика, и мой взгляд снова соскользнул в сторону. Я не понимала, зачем этой худышке нужно было приходить в тренажерный зал. Она и так хорошо выглядит, ей что, дома делать нечего, только время терять. Вскоре у девчушки зазвонил телефон, который она носила прикрепленным к поясу, и она ушла. Мне удалось, наконец-то, сосредоточиться на дорожке. Я забарабанила по дорожке и бежала, как заведенная, до тех пор, пока не подумала, что инфаркт, не настигший того сеньора, хватит меня. Я резко остановилась, взглянула на счетчик: двенадцать минут. Нет, серьезно, я носилась двенадцать минут? Кроме шуток, не может этого быть. Скорее, двадцать одна, и на хронометре цифры перепутались местами. Я принялась теребить переключатель, когда ко мне подошел инструктор черного цвета. То есть, я хочу сказать негр.