Клинтону или тому, кто написал его речь, понятно только одно – за последние десять лет Маленькая Европа утратила свою геополитическую логику. Европейская интеграция была благородной идеей, возникшей из желания, чтобы Франция и Германия больше не воевали. Пока шли 1950-е и 1960-е годы, американцы решительно поддерживали интегрированную Европу как ценный бастион против советской угрозы. В 2000 году, по прошествии более десяти лет после падения Берлинской стены, оба эти аргумента выглядят абсурдными. Франция и Германия воевать не будут, а советская угроза превратилась в ничто. Поэтому настоятельная необходимость создать сплоченную Маленькую Европу отпадает. Она остается разве только в сердцах тех, кто настолько пропитан антиамериканскими настроениями, что готов отказаться от национальной независимости в несбыточной надежде создать соперничающее супергосударство. С этой целью они продолжают разбавлять федеративное законодательство (на этой неделе, перестав изображать притворное неповиновение, лейбористы приняли новый закон ЕС для изменения бремени доказательств в случаях расовой дискриминации) и препятствовать присоединению Британии к евро.

Делается все, чтобы не только осложнить жизнь бизнесменам, но и сорвать планы вступления в ЕС других стран. В чем смысл этой новой нелепой Хартии фундаментальных прав, которую хочет навязать нам ЕС? Почему Брюссель должен давать нам «право улаживать семейную и профессиональную жизнь»? Каким образом это увязывается со свободным движением товаров, людей, услуг и капитала? Цель – поднять разводные мосты перед теми нациями, особенно, возможно, перед турками, которые не могут подвергнуть свои национальные традиции такому целенаправленному и последовательному разрушению. Тони Блэр заявил, что наложит вето на хартию, когда она поступит перед саммитом в Ницце в конце этого года. Будем надеяться, что он так и сделает, хотя история его противостояний не убедительна.

А до этого премьер-министр мог бы нам сказать, согласен ли он с Биллом Клинтоном, своим политическим ментором. Является ли Россия частью Европы? Существуют ли причины, по которым Россию нельзя в конечном счете принять в члены? Если нет, то почему? Если премьер-министр или один из его гномов на Даунинг-стрит захотят написать для нас статью, наши колонки всегда в их распоряжении. Итак, г-н Блэр: Чехов – европейский автор? Санкт-Петербург – европейский город? Да или нет?

Интервью, взятое в феврале 1999 года у человека, который оказался Немезидой для Саддама.

[194]

«Рад видеть вас», – сказал Джордж Уокер Буш, и, как только мы обменялись рукопожатиями и его голубые глаза с привычной твердостью взглянули на меня, без лишних предисловий я выпалил очевидный вопрос. Вопрос, на который хочет ответить le tout (весь) Вашингтон, готовясь избавиться от злосчастного Клинтона.

«Вы будете баллотироваться?» – спросил я, и не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы угадать его мысли. Согласно опросам, этот 52-летний человек должен выставить свою кандидатуру на выборах. Его отец, на которого он так жутко похож, заявляет, что он должен баллотироваться, не говоря уже о 30 000 остальных финансовых сторонниках из структуры его отца.

Все больше и больше влиятельных политических обозревателей полагает, что именно этот человек выиграет у Эла Гора в 2000 году и отвоюет Белый дом для республиканцев после вавилонских безрассудств последних семи лет. Он начал с нерешительных формулировок.

«Придется многим пожертвовать, – сказал он и быстро добавил: – Как пришлось бы и вам, и любому другому человеку. Если я сделаю это, то уже никогда больше не стану частным лицом». И он знал, о чем говорил, не понаслышке представляя, что такое быть самым могущественным человеком в мире. «Это решение ума и сердца».

Умом он почти решил, намекнул он, но сердцем пока еще не определился. «У меня двое детей, и они закачивают сейчас колледж. Это такое интересное время. Время, когда хочется расправить крылья, – сказал он, – а не чувствовать за спиной телохранителей на вечеринках студенческих братств».

Его только что переизбрали губернатором Техаса, что по определению ему следовало превозносить как «лучшую работу, какая только может быть у техасца». Особенно если учесть, что Дж. Буш-младший – настоящий «uberpreppy [195] » из Кеннебанкпорта, штат Мэн, который, как и его отец, и дед, поступил в Йельский университет до того, как сделал состояние на недвижимости и купил техасскую баскетбольную команду.

Посмотрите на величественное здание Законодательного собрания штата в Остине. Зачем ему менять его на Белый дом?

Он носил черные ковбойские сапоги из кожи страуса с надписью «губернатор» и со знаком «одинокой звезды» [196] . Зачем ему печать президента, оркестр, исполняющий «Салют командиру» [197] , когда его жену Лауру уже называют «первой леди», а ее собственный рецепт приготовления горячего шоколада уже выложен в Интернете?

В соответствии с федеральной системой у него огромные полномочия, право распоряжаться жизнью и смертью. На самом деле до июня он не может покинуть Техас, настолько неповоротлива законодательная программа, а согласно дальновидному ограничению законодательная власть Техаса не может собираться более 132 дней в году.