Неизвстно, чмъ кончилось бы это новое препирательство, если бы въ эту минуту всеобшее вниманіе не было привлечено шумомъ, несшимся съ улицы.

Шумъ постепенно усиливался и вскор толпа полунагихъ мальчишекъ, крича и вертясь вокругъ закрытыхъ носилокъ, которыя несли два человка, въ безпорядк ворвалась въ Спладгестъ.

— Это откуда? — спросилъ сторожъ морга носильщиковъ.

— Съ Урхтальскихъ береговъ.

— Оглипиглапъ! — закричалъ Спіагудри.

Малорослый лапландецъ въ кожанной одежд появился на этотъ зовъ въ одной изъ боковыхъ дверей и сдлалъ знакъ носильщикамъ слдовать за нимъ. Спіагудри тоже пошелъ съ ними и дверь захлопнулась, прежде чмъ толпа любопытныхъ успла угадать по длин трупа, покоившагося на носилкахъ, мужчина то былъ, или женщина.

Всевозможныя предположенія и догадки прерваны были появленіемъ Спіагудри и его помощника, которые внесли трупъ мужчины во второе отдленіе морга и положили его на одну изъ гранитныхъ плитъ.

— Давненько ужъ не попадалась мн такая прекрасная одежда, — промолвилъ Оглипиглапъ, качая головою.

Приподнявшись на цыпочкахъ, онъ прикрылъ мертвеца красивымъ капитанскимъ мундиромъ. Голова трупа быда обезображена, все тло въ крови. Сторожъ нсколько разъ окатилъ его водою изъ стараго поломаннаго ведра.

— Клянусь Вельзевуломъ! — закричалъ солдатъ: — Это офицеръ нашего полка!.. Кто бы это могъ быть?.. Ужъ не капитанъ ли Болларъ… съ горя, что потерялъ своего дядю? Но нтъ, онъ его прямой наслдникъ. — Не баронъ ли Рандмеръ? Вчера онъ поставилъ на ставку свое имніе, но завтра же вернетъ его съ замкомъ противника въ придачу. — Быть можетъ это капитанъ Лори, у котораго утонула собака, или казначей Стункъ, которому измнила жена? — Однако во всхъ этихъ поводахъ я не нахожу ни малйшей уважительной причины къ самоубійству.

Толпа зрителей увеличивалась съ каждой минутой. Въ это время молодой человкъ, прозжавшій по пристани, примтилъ это стеченіе народа, соскочилъ съ лошади и, бросивъ поводья слдовавшему за нимъ слуг, вошелъ въ Спладгестъ.

Вновь прибывшій одтъ былъ въ простой дорожный костюмъ, вооруженъ саблей и закутанъ въ широкій зеленый плащъ. Черное перо, прикрпленное къ его шляп брильянтовымъ аграфомъ, ниспадало на его благородное лицо и колыхлось надъ его высокимъ лбомъ, обрамленномъ длиннымя каштановыми волосами; его забрызганные грязью сапоги и шпоры свидтельствовали, что онъ прибылъ издалека.

Когда онъ вошелъ въ Спладгестъ, какой-то малорослый приземистый человкъ, закутанный тоже въ плащъ и пряча свои руки въ огромныхъ перчаткахъ, спрашивалъ солдата:

— А кто теб сказалъ, что онъ самоубійца? Что онъ не самъ покончилъ съ собой, это также врно, какъ то, что крыша вашего собора не загорлась сама собой.

Подобно тому, какъ обоюдоострый мечъ наноситъ двойную рану, такъ и эти слова породили два отвта.

— Нашъ соборъ! — повторилъ Ніэль: — Его кроютъ теперь мдью. Говорятъ, что это злодй Ганъ поджегъ его, чтобы доставить работу рудокопамъ, среди которыхъ находился его любимецъ Жилль Стадтъ.

— Что за чортъ! — вскричалъ въ свою очередь солдатъ: — Кто сметъ спорить со мной, со мной, вторымъ стрлкомъ Мункгольмскаго гарнизона, что этотъ человкъ не пустилъ себ пулю въ лобъ?

— Этотъ человкъ былъ убитъ, — холодно возразилъ малорослый субъектъ.

— Скажите на милость, какой оракулъ! Отваливай, твои маленькiе срые глазки видятъ такъ же зорко, какъ и руки въ этихъ длинныхъ перчаткахъ, въ которыя ты прячешь ихъ среди лта.

Глаза незнакомца сверкали.

— Ну, служба, моли своего патрона, чтобы эти руки не оставили въ одинъ прекрасный день своего отпечатка на твоей рож.

— А, посмотримъ! — вскричалъ солдатъ, вспыхнувъ отъ гнва, но вдругъ сдержалъ себя и добавилъ: — Нтъ, не слдъ говорить о поединк при мертвыхъ.

Малорослый человкъ пробормоталъ что-то на незнакомомъ язык и замшался въ толпу.

— Его нашли на Урхтальскихъ берегахъ, — произнесъ чей-то голосъ.

— На Урхтальскихъ берегахъ? — повторилъ солдатъ: — Капитанъ Диспольсенъ долженъ былъ высадиться тамъ сегодня утромъ, возвращаясь изъ Копенгагена.

— Капитана Диспольсена еще нтъ въ Мункгольм.

— Говорятъ, что Ганъ Исландецъ скитается на этихъ берегахъ.

— Въ такомъ случа весьма возможно, что это капитанъ, замтилъ солдатъ: — если Ганъ отправилъ его на тотъ свтъ. Кому неизвстна проклятая манера Исландца убивать свои жертвы такъ, чтобы он имли видъ самоубійцъ.

— Каковъ изъ себя этотъ Ганъ? — спросилъ кто-то изъ толпы.

— Великанъ, — отвчалъ одинъ.

— Карликъ, — поправилъ другой.

— Разв его никто не видлъ?

— Тотъ, кто видлъ его въ первый разъ, видлъ его въ послдній.