— Правда ли, мой добрый Поэль, — спросилъ генералъ голосомъ, дрожащимъ отъ волненія: — онъ назвалъ меня своимъ вторымъ отцомъ?

— Точно такъ, ваше превосходительство.

— Горе мн, если этотъ бракъ не пришелся ему по сердцу! Я готовъ скоре впасть въ немилость у короля, чмъ дать свое согласіе. А между тмъ — дочь великаго канцлера обоихъ королевствъ!.. Да кстати, Поэль! Извстно Орденеру, что его будущая теща, графиня Альфельдъ, со вчерашняго дня находится здсь инкогнито и что сюда же ждутъ самого графа?

— Я не слыхалъ объ этомъ, генералъ.

— О! — пробормоталъ старый губернаторъ: — Онъ должно быть знаетъ объ этомъ, если съ такой поспшностью оставилъ городъ.

Благосклонно махнувъ рукою Поэлю и отдавъ честь часовому, который сдлалъ ему на караулъ, генералъ, еще боле озабоченный, вернулся въ свое жилище.

Когда тюремщикъ, пройдя винтовыя лстницы и высокія комнаты башни Шлезвигскаго Льва, открылъ наконецъ дверь камеры, которую занималъ Шумахеръ, первыя слова коснувшіяся слуха молодого человка были:

— Вотъ наконецъ и капитанъ Диспольсенъ.

Старикъ, произнесшій эти слова, сидлъ спиною къ двери, облокотившись на рабочій столъ и поддерживая лобъ руками. Онъ одтъ былъ въ шерстяную черную симарру; а въ глубин комнаты надъ кроватью виднлся разбитый гербовый щитъ, вокругъ котораго порванныя цпи орденовъ Слона и Даннеброга; опрокинутая графская корона была прикрплена подъ щитомъ и два обломка жезла, сложенные на крестъ, дополнили собою эти странныя украшенія. — Старикъ былъ Шумахеръ.

— Нтъ, это не капитанъ, — отвтилъ тюремщикъ и, обратившись к молодому человку, добавилъ: — вотъ узникъ.

Оставивъ ихъ наедин, онъ захлопнулъ дверь, не слыхавъ словъ старика, который замтилъ рзкимъ тономъ:

— Я никого не хочу видть, кром капитана.

Молодой человкъ остановился у дверей; узникъ, ни разу не обернувшись и думая, что онъ одинъ, снова погрузился въ молчаливую задумчивость.

Вдругъ онъ вскричалъ:

— Капитанъ наврно измнилъ мн! Люди!.. Люди похожи на кусокъ льда, который арабъ принялъ за брильянтъ. Онъ тщательно спряталъ его въ свою котомку и когда хотлъ вынуть, то не нашелъ даже капли воды…

— Я не изъ тхъ людей, — промолвилъ молодой человкъ.

Шумахеръ быстро вскочилъ.

— Кто здсь? Кто подслушивалъ меня? Какой-нибудь презрнный шпіонъ Гульденлью?..

— Графъ, не злословьте вице-короля.

— Графъ! Если изъ лести вы такъ титулуете меня, ваши старанія безплодны. Я въ опал.

— Тотъ, кто говоритъ съ вами, не зналъ васъ во время вашего могущества, но тмъ не мене онъ вашъ искренній другъ.

— И все-же, чего-нибудь хочетъ добиться отъ меня: память, которую хранятъ къ несчастнымъ, всегда измряется видами, которые питаютъ на нихъ въ будущемъ.

— Вы несправедливы ко мн, благородный графъ. Я вспомнилъ о васъ, вы-же меня забыли. Я — Орденеръ.

Мрачные взоры старика сверкнули радостнымъ огнемъ. Невольная улыбка, подобная лучу, разскающему тучи, оживила его лицо, обрамленное сдой бородой.

— Орденеръ! Добро пожаловать, скиталецъ Орденеръ! Тысячу кратъ благословенъ путникъ, вспомнившій узника!

— Однако, вы забыли меня? — спросилъ Орденеръ.

— Я забылъ васъ, — повторилъ Шумахеръ мрачнымъ тономъ: — какъ забываютъ втерокъ, который, пролетая мимо, освжилъ насъ своимъ дуновеніемъ. Счастливы мы, что онъ не превратился въ ураганъ и не уничтожилъ насъ.

— Графъ Гриффенфельдъ, — возразилъ молодой человкъ: — разв вы не разсчитывали на мое возврашеніе?

— Старый Шумахеръ ни на что не разсчитываетъ. Но тутъ есть молодая двушка, которая еще сегодня замтила мн, что 8-го мая минулъ годъ съ тхъ поръ, какъ вы ухали.

Орденеръ вздрогнулъ.

— Какъ, великій Боже! Неужели ваша Этель, благородный графъ!

— А то кто-же?

— Ваша дочь, графъ, удостоила считать мсяцы со времени моего отъзда! О! Сколько печальныхъ дней провелъ я съ тхъ поръ! Я объздилъ всю Норвегію, оть Христіаніи вплоть до Вардхуза, но путь мой всегда направленъ былъ къ Дронтгейму.

— Пользуйтесь вашей свободой, молодой человкъ, пока есть возможность. Но скажите мн наконецъ, кто вы? Мн хотлось бы знать васъ, Орденеръ, подъ другимъ именемъ. Сынъ одного изъ моихъ смертельныхъ враговъ носитъ это имя.

— Быть можетъ, графъ, этотъ смертельный врагъ боле доброжелателенъ къ вамъ, чмъ вы къ нему.

— Вы не отвчаете на вопросъ. Но храните вашу тайну; можетъ быть я узнаю со временемъ, что плодъ, утоляющiй мою жажду, — ядъ, который меня убьетъ.

— Графъ! — вскричалъ Орденеръ раздражительно: — Графъ! — повторилъ онъ тономъ мольбы и укора.