— Мой совтъ, лучше опохмелиться стаканчикомъ водки и закусить огурчикомъ или яишенкой. Сказать Анись, такъ она живо на шестк яичницу сварганитъ. Право слово, выпейте лучше простой водки, а ромъ вдь онъ ослабляетъ. Не въ себ будете.

— Хмъ… Ты говоришь: водки. А водка у насъ есть или посылать надо?

— Съ пару-то стаканчиковъ и у меня найдется — одинъ про васъ, а другой про меня. А ужъ потомъ чайкомъ съ лимончикомъ запьемъ, только безъ рому, яишенкой закусимъ и, благословясь, въ путь. Послушайтесь вы меня.

— Водки-то-бы дйствительно хорошо. Ну, давай.

— Стряпать, что-ли, яичницу-то? — послышался изъ-за перегородки женскій голосъ.

— Стряпай, стряпай, Анисья, — отвчалъ егерь, досталъ изъ кармана ключъ, ползъ въ стоящій въ углу сундукъ и досталъ оттуда бутылку съ остатками водки. — Даже и съ три стаканчика найдется, — прибавилъ онъ, посмотрвъ бутылку на свтъ.

— Вотъ и ладно. Садись.

Егерь хотлъ было ссть, но вспомнилъ и сказалъ:

— Тамъ мужикъ Степанъ васъ дожидается на двор. Спрашиваетъ, когда обратно на желзную дорогу подете.

— А! Стаканъ? Да что ему такъ загорлось? Будетъ день и будутъ мысли.

— Вотъ и я то-же самое ему сказалъ, а онъ лзетъ: доложи, говоритъ,

— Я здсь, батюшка Петръ Михайлычъ! — послышалось изъ кухни. — Съ здоровьемъ вашу милость пришелъ поздравить. Прикажите войти.

— Или услыхалъ, что водку люди хотятъ пить? Войди, войди, чертова игрушка.

Вошелъ мужикъ Степанъ и поклонился.

— Чай да сахаръ вашей милости. Съ здоровьемъ честь имю васъ поздравить, — заговорилъ онъ.

— Ты зачмъ пришелъ-то?

— А узнать, когда, ваша милость, на желзную дорогу хать изволите. Ежели сегодня утречкомъ, то нужно приготовить лошадь, потому она у меня на лугу.

— Лошадь! Чудакъ-человкъ, я еще и на охот не былъ. Или теб такъ ужъ очень выжить меня хочется?

— Зачмъ выживать, Петръ Михайлычъ? Мы такому охотнику завсегда рады, вы у насъ господинъ, можно сказать, на рдкость, а долженъ-же я свое дло справить, ежели вы изволили подрядить меня, чтобы и обратно васъ на желзную дорогу отвезти.

— Ночью сегодня поду. Справляйся къ ночи.

— Вотъ и отлично. Стало быть я и лошадь въ ночное пускать не буду. А ужъ такъ я кляну себя, Петръ Михайлычъ, что я на вчерашній пиръ къ вамъ не попалъ! Дуракомъ себя называю.

— Да ты дуракъ и есть.

— Это точно, ваше степенство. Жерди лавочнику съ рки возилъ. А какая заработка?

— Нтъ, ты и такъ дуракъ, безъ этого дуракъ.

— Пусть будетъ по-вашему, ваше степенство, — улыбнулся мужикъ. — А вотъ водочки мн поднесите стаканчикъ, чтобы съ здоровьемъ вашу милость поздравить.

— Водки, братъ, мн и самому мало. Тутъ только мн да егерю.

— Да вдь въ одинъ монументъ къ Астахову въ кабакъ спорхать можно.

— Нтъ, ужъ ты пей ромъ. Вотъ ромъ, есть.

— Ну, ромъ, такъ ромъ. Доброму вору все въ пору, ваше благоутробіе.

Петръ Михайлычъ сталъ наливать ромъ въ стаканчикъ. Запахло жаренымъ масломъ. Егерь, уходившій въ это время въ сосднюю комнату, явился со сковородкой яичницы на таредк. Сзади его Анисья несла огурцы на тарелк. Черезъ нсколько минутъ вс выпили.

— Важно! — говорилъ Потръ Михайлычъ, потирая ладонью желудокъ и прожевывая огурецъ.

— Кушайте, кушайте яишенку-то, пока горяча, — предлагалъ ему егерь.

— Вотъ на ду-то меня и не тянетъ. Помъ. Куда торопиться! Вишь, она какъ еще горяча, яишница-то, даже кипитъ въ ней масло.

— Меня самого, ваше степенство, на ду никогда не тянетъ на утро, коли я съ вечера загулялъ, — сказалъ мужикъ и прибавилъ: — Да оно и лучше. Водка безъ ды всегда ласкове пьется. А только, ваша милость, безъ второго стаканчика нельзя, — улыбнулся онъ, — поднесите ужъ и второй. Вдь я въ двухъ сапогахъ хожу. Да и сами-то вы…

— Амфилотей! Найдется мн тамъ въ бутылк еще стаканчикъ водки? — спросилъ егеря охотникъ.

— Найтиться-то найдется, Петръ Михайлычъ, а только лучше-бы вы спервоначалу яишенки…

— Ахъ, ты, Господи! Ну, чего ты меня оговариваешь! Чего подъ руку говоришь! Терпть я этого не могу.

— Да вдь на выводковъ намъ идти надо, — вотъ я изъ-за чего.

— И на выводковъ пойдемъ. Все будетъ… А только не говори мн подъ руку. Черезъ это самое у меня икота всегда длается.

— Да вдь я къ тому, что еще утро. Лучше-же мы въ дорогу съ собой фляжечку захватимъ и на легкомъ воздушк въ лску…