– Похоже, он живет прямо в доме, – констатировал Саша после очередной неудачи: злоумышленник оказался неуловимым, словно привидение.

В остальном все шло нормально, исключая, конечно, то, что работать сутками в ларьке вообще тяжело. В «Волшебнице» я обнаружила книжную лавку и запоем читала фантастику, фэнтези и триллеры. Читать в ларьке было неудобно – только углубишься в чтение, как неизвестно откуда посреди ночи появляется страждущий покупатель и стучит в окошко изо всей силы. Дома я тоже читала: Кинг, Мак-Камон, Баркер, Желязны, Хайнлайн, Сильверберг – мои шкафы быстро заполнялись томами. Не понравившиеся книги я выбрасывала, чтобы не мешались. Я никуда не ходила, и ничто больше меня не интересовало. Мама смотрела на меня с подозрением: я перестала ходить даже к Аленке.

Впрочем, иногда я все же к ней заглядывала, выслушивала очередную любовную историю и уходила, когда на столе появлялась бутылка – к алкоголю и к тем, кто его пьет, я испытывала отвращение.

Обедать я бегала в пельменную, расположенную через два дома от ларька. Один раз, набирая на поднос тарелки, я почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась. За крайним столиком сидели двое хорошо одетых мужчин, и один из них не отрывал от меня горящих глаз. Я поежилась, села так, чтобы он меня не видел, торопливо проглотила салатик и ушла. В следующий раз меня остановила кассирша.

– Помните, вы в понедельник у нас обедали? – спросила она. – Вон за тем столиком двое сидели?

Я кивнула, хотя помнила все довольно смутно.

– Один из них ко мне потом подошел, – горячо зашептала мне кассирша, – про вас спрашивал. Не знаю ли я, кто вы. С ума сойти, говорит, какая красивая женщина, вот только, говорит, боюсь, что она из прокуратуры, они здесь постоянно обедают, поэтому и не подошел к вам. А вы из прокуратуры?

Я осмотрела себя: синяя мастерка «Адидас», старенькие брючки… Боже, неужели можно подумать, что я работаю в прокуратуре? Я рассмеялась.

– Я не работаю в прокуратуре, но не одному мужчине не понравится место, где я работаю. Я продавец в ларьке, возле остановки, на перекрестке.

Увы, эта красивая история не имела продолжения. Такие истории хорошо заканчиваются лишь в книгах и фильмах. Впрочем, я никогда не считала себя красавицей, относилась к себе весьма критически и, может быть, поэтому, из-за отсутствия внутренней уверенности, что я достойна большего, судьба отворачивалась от меня, и все оставалось по-прежнему.

….Вскоре в офисе появился еще один начальник, Андрей. Андрей разъезжал на новенькой «Волге», собирал выручку, контролировал или, как он говорил, «проверял» продавцов, за что получил кличку «гинеколог».

Раньше он работал на производстве инженером, а в фирму попал, потому что его жена работала в налоговой инспекции. Таким образом Саша и Сергей задолго до проверочных рейдов были в курсе, где и когда эти рейды пройдут. Андрей чувствовал, что занимает этот пост, получает хорошие деньги и ездит на чужой машине не из-за своих достоинств, а исключительно из-за должности жены. Он явно побаивался ее и не спешил заводить любовницу.

Ближе к весне ларек заменили на новый, теплый и просторный, сделанный в одной из ангарских колоний. Правда, полочки для витрины пришлось делать самим. Для этого наняли плотников, которые не спешили закончить работу, и Андрею пришлось делать это за них. Олег был на обеде, мы разговорились.

Во время разговора к ларьку подошла женщина, попросила продать бутылку водки.

– Настоящая? – спросила она, пристально разглядывая бутылку.

– Более настоящей не бывает! – уверила я ее.

– Выпьете, понравится, еще захотите! – вставил Андрей.

– Да я не себе, я сыну, чтоб он сдох, скотина такая, сколько можно жрать эту гадость! – неожиданно высказалась женщина и отошла.

– Как она его… – проговорил Андрей, провожая заботливую мамашу взглядом, – а ведь и так бывает… А еще бывает, что человека используют, словно тряпку, и выкидывают потом к сорока годам, когда он уже никому не нужен, – неожиданно проговорил он, сосредоточенно вворачивая очередной шуруп, и продолжил, заметив мой удивленный взгляд. – Вот у меня друг один сколько лет с женой прожил, а теперь она его не в грош не ставит. Что ему делать, уйти и все бросить? Ведь все – и работа, и квартира, все держится на ней. Она ноги об него вытирает. Куда ему деваться?

Я удивилась. Он явно говорил о себе, а если он говорил об этом со мной, с абсолютно чужим человеком, значит, наболело.

– Вот если бы можно было бы жену убить, – вдруг сказал он, и я поперхнулась сигаретным дымом. – Как в детективе. И чтобы потом не нашли… – он замолчал и больше на эту тему не разговаривал.

После этого я долго смотрела на него с интересом, он вдруг предстал передо мной в совсем другом свете. Жену он не убил и не ушел от нее, а так и продолжал работать на Сашу и Сергея, прекрасно понимая, что в случае чего всех собак довешают на него.