Обогащение наших мыслей и действий любовью и состраданием высвобождает огромную положительную энергию, как будто наш конь ветров освобождается. В этом есть своего рода алхимическое превращение, как при взбивании молока в масло. Когда мы взбиваем «а как же я?», преобразовывая его в «а как же ты?», мы сознательно меняем нашу молекулярную структуру, вовлекая тем самым хромосому большого ума. И плод этого – зиджи – сияющая внутренняя уверенность. Поворачивая нашу энергию наружу, мы присутствуем в мире с переполненным сердцем ребёнка, предлагающего свой подарок. Нет никакой политики, никакого коварства или манипуляции. Наше сострадание сияет вовне, и нас переполняет восторг от того, что другие счастливы.

Недавно мне исполнилось сорок лет, поворотный момент в жизни большинства из нас. До этого дня рождения люди по привычке говорили обо мне как о «молодом ламе» или «молодом учителе». Они восклицали: «Ты так молод!» Но когда мне исполнилось сорок, произошло нечто удивительное. Они стали говорить: «Да ты стареешь». Сегодня я был ещё молодой, а на следующий день уже старый. Сегодня всё время мира было моим, а на следующий день моё время стало истекать. Мне подумалось: «А что же произошло в промежутке, когда я просто мог бы быть обычным взрослым человеком?»

Тибетцы радуются старению, потому что гордятся тем, что прожили ещё один год. Люди на Западе думают иначе. Иногда нам трудно смириться с изменениями, особенно когда дело касается старости, болезни и смерти. Старость вызывает депрессию, так как наша юность безвозвратно уходит. Я определённо ничего не имею против своего старения. Мне нравилось расти и учиться. Такому отношению я частично обязан моим учителям, учившим меня размышлять об истине человеческого существования. Они часто смеялись, когда рассказывали обо всех возможных способах умереть. Они говорили: «В конечном счёте смерть приходит без предупреждения». Они не были чёрствыми или жестокими людьми. Они знали, что сила приходит из размышлений о реальности. Это освобождает ум от надежды и страха. Теперь я знаю, что у меня есть выбор: отбиваться от непостоянства что есть сил или же принять его и потому расти.

Мы начинаем стареть с самого момента рождения. Рождение одновременно восхитительное и болезненное переживание. Будучи детьми, мы все познали боль роста, связанную с восторгом и страхом перед окружающим миром. В подростковом возрасте мы развили потрясающую разумность и скептицизм, но нам не хватало опыта. Как взрослые мы переживаем стресс и боль, которые приносят с собой знания и ответственность, и в конце концов приходят старость, болезнь и страдания, связанные с приближением смерти.

Пожилые люди часто сетуют: «Если бы в молодости я знал то, что я знаю сейчас». Размышляя над истиной существования, мы можем познать это, когда ещё молоды. Примирившись с непостоянством, мы сможем жить независимо от надежды и страха перед тем, что случится потом. В этом неистовость Гаруды, мифической птицы с человеческими руками, которая рождается из пространства полностью развитая. Гаруда неистова не потому, что прыгает вверх и вниз, привлекая к себе внимание, а потому, что покинула точку отсчёта «я». Гаруда обладает абсолютной перспективой, свежим умом, отсекающим концепции «самосущим мечом», как говорится в одном из текстов Шамбалы. Поэтому ум Гаруды не знает пределов. Это настоящее неистовство. Гаруда знает, что если мы примем болезнь, старость и смерть, то они обратятся в учение. Разлука, смерть, рождение, болезнь – всё равно что капля воды. Мы можем в ней утонуть или ею напиться.

Иногда, просто наблюдая, как люди выходят из автобуса, я думаю: «Все проходят через кризис – кризис среднего возраста, подростковый кризис, кризис старения. Молодые беспокоятся об образовании, чтобы устроиться на работу. Люди средних лет озабочены тем, чтобы много работать и получить хорошую пенсию. Старые люди волнуются, чтобы не пришлось остаться в одиночестве или не быть обузой для своих детей. Остальные просто переживают жизненный кризис. Они боятся жизни или же думают, что что-то упустили». Мы зациклены на себе и презираем себя, потому что не можем смириться со страданием.

Изменения вызывают тревогу и страдание. Такие страдания не обязательно должны быть личными, как будто мы какие-то особенные люди, но большинство из нас принимает их именно так – персонально. Если не случилось того, чего нам хотелось, мы думаем, что мы проиграли; когда это случается, мы думаем, что выиграли. Когда нашу машину угнали, когда мы заболели, потеряли работу или вынуждены переехать, мы сбиты с толку, оскорблены или удивляемся. Мы хотим, чтобы боль ушла. Когда мы выиграли в покер, закончили проект или влюбились, мы возбуждены, признаны или чувствуем себя на вершине мира. Мы хотим, чтобы наше блаженство длилось максимально долго.

Размышление над истиной существования показывает нам, что жизнь постоянно изменяется. Будда говорил: «Вы можете находиться в хорошей ситуации, но она не будет продолжаться. Всё, что вы видите, – непостоянно. Все проходят через рождение, старение, болезни, смерть». Мы думаем: «Он наверняка прав. Все, кого я знаю, уйдут, всё в этом материальном мире растворится».

Когда я пришёл в Университет Наланда в Индии, многовековой эпицентр буддийской мысли, меня приветствовали несколько полуразрушенных построек. Всё, что осталось от греческой и римской империй и азиатской империи Хубилая, – это несколько имён, пара историй и руины. Если такое происходит с наиболее выдающимися земными достижениями, как мы можем надеяться создать что-то постоянное?

Размышление над мирскими победами и потерями приводит к пониманию, что одну часть своей жизни мы проводим, пытаясь собрать всё воедино, а другую часть – наблюдая, как это распадается на части. Как только у нас есть время – «У меня целый час свободный» – мы его теряем. Только подружились, и уже теряем друга. Только добились известности, как она приобретает оттенок дурной славы. Только разбогатели, и уже разоряемся. Поиск нового достижения помогает нам забыть то, что мы потеряли несколько секунд назад. Создавая цепь желаний, мы удерживаем себя в сансаре. Мы пытаемся отсутствием стабильности приобрести стабильность. Мы инвестируем в надежду и страх, кладя в банк наше отрицание простой истины: все радости, которые дарит мир, в какой-то момент превращаются в боль. Всё, что мы приобрели, мы потеряем.