Как цари и царицы Шамбалы мы воплощаем изначальное добро: глубокое, сияющее, справедливое и всепобеждающее. Отказываясь от привязанности к «я», мы используем наше присутствие в мире для проявления этой уверенности: мы хорошо одеваемся, хорошо питаемся, хорошо думаем и хорошо живём, потому что мы уважаем наше достоинство настоящих людей, способных культивировать зиджи – внутреннюю уверенность, – чтобы вызвать коня ветров – успех, включающий в себя спокойствие, счастье и материальное благополучие. Однако наша сила приходит не из внешнего богатства; она приходит из знания, что нет ничего, что можно отдать, и ничего, что можно получить. Невозмутимость Гаруды становится личным полем силы.

В Тибете такое поле силы является вангтанг. Ванг значит «сила», и танг значит «расширение». Вангтанг – это подлинное присутствие, которое возникает из истинного богатства, понимания пустоты и сострадания. Свободные от фиксированного ума, мы открыты для магии вещей, воспринимая их такими, какие они есть. Мы видим, что другие обладают фиксированным умом и поэтому страдают. Мы понимаем в неистовом моменте, что если мы приблизимся ко всем существам с добротой, уважением и любовью, мы можем быть счастливыми в любое мгновение, в любом месте. Наша любовь освобождается из темницы предубеждения. Мы, как Гаруда, мир не посягает на нашу свободу. С таким полем силы мы притягиваем всё, что нам нужно для продвижения вперёд. Мы собираем драла – богатства. Мир неизменно богат, вне зависимости от призрачных потерь или приобретений.

Невозмутимость – это уверенность, свободная от привязанности. Для её обретения требуется усиленная практика, особенно если мы всё ещё серьёзно воспринимаем взлёты и падения сансары. Наилучший способ культивировать невозмутимость – это возвращение нашего ума обратно к текучей природе нас самих и мира, к подобной сновидению природе явлений. Всё постоянно меняется. Наша тоска по другу за одну секунду может из любви превратиться гнев. То, что, по нашему мнению, способно сделать нас счастливыми, меняется каждую секунду. То, что случится завтра, попросту происходит сегодня в нашем уме, соединённое в нём с тем, что имело место вчера.

Замечая, что ум не является твердью, Гаруда видит, что мир тоже не твёрдый. В сути своей всё есть пустота и сострадание. Если мы видим мир таким образом, то уже не столь одержимы двойственностью. Теперь мы можем следовать примеру Гаруды – совершить прыжок в пространство. Делайте что-то неистовое. Что бы ни случилось, примите это как самосущую мудрость вещей, таких, какие они есть, и используйте это для развития мудрости и сострадания.

Неистовством может быть улыбка незнакомцу в метро, отказ от постоянного жёсткого планирования или понимание того, что наша жизнь и смысл нашей жизни не заключаются лишь в том, сложилось или не сложилось в нашей жизни всё, как нам того хотелось. Так как другие люди вокруг нас проживают свои жизни в надежде и страхе, от нас потребуется отвага, чтобы совершить прыжок, и не следует делать это бездумно и очертя голову. Например, решение уволиться с работы, не задумываясь о том, что произойдёт дальше, не обязательно неистово. Совсем другое дело, если мы знаем, что пришло время уволиться, и поступаем соответственно.

Когда Гаруда присутствует в нашей жизни, мы обладаем абсолютной перспективой даже в самых сложных обстоятельствах. Мы знаем истину о существовании, цветок сострадания расцветает, и зиджи – сияющая уверенность – даёт нам поле силы, в котором мы расправляем наши крылья. Мы начинаем сиять, и это притягивает всё необходимое, чтобы питать коня ветров – уверенность в изначальном добре, что приносит подлинный успех и счастье.

Когда однажды мой друг Джон и я бежали по Шотландскому нагорью, то, спускаясь в долину, мы увидели огромного пса. Мы принялись разрабатывать стратегию, как избежать нападения. Бежать? Но мы и так бежим. А может, залезть на дерево? Но мы не видели поблизости ни одного дерева. По мере того как мы приближались к «собаке», обнаружилось, что это просто огромный камень. Мы посмеялись над собой и продолжили бежать. Мы создали объект в уме и затем отреагировали на него страхом. Мы были напуганы своей проекцией, происходящей из неведения. Как только мы поняли свою ошибку, страх растворился. Осознание реальности вещей принесло облегчение. Видение вещей такими, какие они есть, – это праджня, самосущая уверенность дракона.

Дракон – символ правителей и мастеров медитации. Он представляет абсолютную мудрость, уверенность и силу. Есть что-то непостижимое в драконе, что-то, что невозможно понять умом. Он имеет тело змеи, но умеет летать. Существует много историй о драконах, но кто их видел? Тибетское слово для грома – друкдра – звук дракона. Как гром, мудрость дракона нас пробуждает. Она расшатывает концептуальный ум и выкорчёвывает нашу неуверенность.

Дракон говорит: «Я танцую и играю в глубине твоего собственного ума. Выпусти меня!» Ум дракона бездонный. Его невозможно прочесть. Он естественно покоится в Солнце Великого Востока – мудрости праджни. Обладая праджней, наш ум пересекает пределы пространства. Учения Шамбалы описывают ум дракона как «пространство, которое не может быть пронзено стрелой». Дракон – это глубокая мудрость, видящая всё предельно точно и ясно. Он видит, как мы всегда пытаемся уплотнить всё, что возникает, проецируя плотный и жёсткий мир на текучий процесс. Мы говорим: «Я есть. Я существую», но нет «я» в том, как мы себя воспринимаем. Так же как я ошибочно принял камень за собаку, мы всё время ошибочно принимаем своё постоянно меняющееся переживание за твёрдое «я». Продолжая тихо сидеть, медитируя и размышляя, мы начинаем понимать, что наша мудрость пытается нас пробудить к этой правде, которая так же неуловима, как дыхание, как сам дракон.

Мы можем начать с размышления о том, что сказал Будда: «я», которое мы представляем себе прочным и непрерывным, – на самом деле лишь скопление ингредиентов – куч. Это соединение крови, костей, памяти, эмоций, мыслей и восприятий. Когда мы воспринимаем такое скопление элементов, невежество заявляет: «Я, пожалуй, назову это «я». Мы создаём иллюзию и даём ей имя. Не только сама иллюзия прозрачна и призрачна, но также и то, что мы с ней делаем. Это всё равно что наблюдать, как облака принимают форму дракона. Мы знаем, что это не дракон. Мы знаем, что тучи на самом деле не плотные. Но когда мы видим эту форму, мы даём ей имя, что-то привычное и узнаваемое.