— Повтори ей!

Для верности он покрутил соски русской, как делают это для лучшей настройки приемника.

— Мастерок, наугольник и циркуль! — четко выговорила англичанка и внимательно уставилась на русскую, с которой стали происходить непонятные вещи: она томно закатила глаза и задышала страстно:

— Я так тебя люблю, то есть готова на все. Ну, ты понимаешь сейчас?

«По-моему, она извращенка, — выпрямила стан английская леди, чтобы отстраниться от русской. Мало ли что взбредет ей в голову. — Определенно пьяна или наркоманка».

«Отлично! — прочитал ее мысли Арлекин. — Недостает малой пакости, чтобы англичанка возненавидела русскую».

Коварный Арлекин легонько толкнул русскую в плечо. Чашка с чаем выпала из ее рук. Содержимое вылилось на оба подола. Обе всплеснули руками. Руки маленькой русской были проворнее. Она толкнула англичанку. Англичанка свалила фарфоровый чайник. Чайник и чашки были очень дорогими. Она вскочила и елейно произнесла:

— Аудиенция ну есть закончена быть. Ну!

И вышла прочь.

Как бы там ни было, Всевышний прав: не женское это дело — политика. Она грязнее самой немытой проститутки с трех вокзалов.

— Джордж, — выговаривала следующим утром английская леди своему рыцарю, — мы неправильно делаем выбор. Если человек не посетил Хайгетское кладбище, это еще ни о чем не говорит. Нам нужно заново обсудить кандидатуру.

— Не понимаю почему, — ответил Джордж, одетый в кашемировую тройку с расцветкой Итонского колледжа. — Проведена огромная предварительная работа, кандидатура одобрена магистром Восточной ложи, и сейчас попросту нет ему альтернативы.

«Скажи главное!» — дернул леди за ухо и шепнул в него Арлекин.

— У нашего избранника жена дура. Понятно? Дура! И это надолго, — поджав губы, произнесла леди.

— Увы, мы просмотрели это. Но перестройка началась, обстановка благоприятствует.

— Зато не придется разваливать перестроенное, — жестко ответила она. — Нужен другой человек. Пусть дурак, но не полудурок. Надо выбирать их жен. Это умнее, Джордж. У меня есть на примете симпатичный русский пьяница… — Она недоуменно огляделась, массируя мочку уха. Арлекин перестарался. — Так вот, по-моему, это идеальная замена. Это «Solemn fool» [5] , зато жена тиха и умна. Сыграем в подкидного, Джордж.

— Хочу послушать, — учтиво согласился джентльмен.

— Коммунисты спешно уходят в подполье и строят свою тактику умных уголовников: взять на себя свежий маленький проступок и сесть в тюрьму, чтобы скрыть громкое дело. Они поставили на этого пьянчужку, который наделает глупостей, благодаря чему власть снова окажется у коммунистов. Надо помочь именно ему, Джордж.

— Но он из их среды, — учтиво возразил джентльмен. — Есть опасения, что мы опять вложим средства, а получим по русской пословице: «Сколько волка ни корми, он хочет убежать в лее».

— Никаких средств в него, Джордж, только в создание среды, — поучающе сказала леди. — Ему только нужен такой поступок, который отвратит его от красных. Тогда он попадет в ситуацию между молотом и наковальней: красные отвергают, новые русские не принимают.

— Мне нравится это — «новые русские», — заметил джентльмен. — Пусть Би-би-си возьмет на вооружение это определение, — польстил он и продолжил тему: — Через подкидного можно предложить партию в бридж Православной церкви. Первыми в бизнес окунутся новые русские. Частью из отпрысков партийцев. Частью из уголовной среды. Уголовники набожны, партийные отпрыски беспринципны. Волей-неволей последние потянутся в храмы, чтобы не выделяться среди уголовников, порождая тем самым возрожденный культ Христа, не вдаваясь в каноны православия. Церковь получит воинствующих хамов и, падкая на подношения, примет в лоно свое семена плевел, а из них вырастут роскошные сорняки! Молодые вырастут еще безбожней. Развалят Православную церковь, мы убиваем двух зайцев. Если не больше.

— Гениально, Джордж! Стратегия подлинного мастера. Тактику мы продумаем отдельно. Гениально, Джордж, — повторила она. — Соединить Христа с антихристом — это гениально!

Она осеклась вдруг. Ей померещилось лилово-фиолетовое свечение. Странно, в этой гостиной не было хрусталя, мебель выдержана в цветах пурпура… Странно.

Об этом позже, решила она мудро: есть сомнения, поддайся им, если нет возможности избавиться.

«Будет о чем поломать голову Всевышнему», — размышлял ангел, улетая прочь от туманного Альбиона. Туманного — это не от погоды, а от двусмысленной политики, всегда выручающей страну, лишенную кладовых, но с хорошим аппетитом.

— Это ты ломай голову, — услышал он голос. — Ты судный ангел, именем Моим тебе дано право казнить и миловать. Меч давно даден. Как решишь поступить, так и будет.

— И куда мне теперь?

— Куда считаешь нужным. Волен решать, где тебе быть на пути дьявола. Крылья у тебя есть, оболочку возвращаю — счастливого пути! — напутствовал голос.

— Лечу! — ликующе воскликнул ангел и, завернувшись в лилово-фиолетовый смерч, закрутился среди звезд, затанцевал, рванувшись к Ориону.

— Легче! — насмешливо осадил голос. — Крылышки береги, других не положено ангелу…