Первым делом он унесся в Подмосковье, разыскал неприметный «жигуленок» и подсел к крупному мужчине на заднем сиденье. Тот пьяновато глянул на него и принял за друга, а друг, соответственно, принял пьяноватый вид.

— Слышь, друг, тут у меня неподалеку клевые телки живут, давай заедем? — потормошил он соседа.

— Давай, — согласился крупный и пьяноватый.

— Только давай сначала побрызгаем, а то не дотянем.

— Давай, — пьяно согласился крупный, велел остановить на мосту и вышел. Он двинулся к перилам, и ангел про себя подсказывал: давай, давай, давай… Крупный дядя перевалился через перила и грохнулся в воду с приличной высоты.

— Готов! — сообщил водителю ангел.

— Поспешил, — услышал он голос. — Разве неведомо, что дерьмо не тонет?

— Вот ведь! — расстроился ангел ненадолго. — Сейчас я помогу ему исчезнуть…

— Стой! — приказал голос. — Не смей. Ты использовал свое право. Но из-за своей поспешности ты усугубил возможность наказания. Теперь вместо одного мерзавца тебе придется уничтожить десяток. Не спеши. Меч опускается легко, а подымается очень трудно. Не торопись.

Он внял ему, и молодой человек опустился в другом времени на скамью в сквере Большого театра.

Рядом сидел скучный паренек в очках, который уныло читал «Комсомольскую правду».

«Курские аномалии», — заглянул в раскрытую газету Судских. Паренек сердито посмотрел на любопытного соседа. Был он постарше Игоря и явно из разряда студиозов-умников.

— Привет, — беспечно улыбнулся Игорь. — Где-то мы уже встречались. На веранде в Кусково?

— На поточной лекции, — снисходительно ответил паренек, как умеют делать это старшекурсники: вроде не обидел, но смачно унизил. — На лекции по атеизму. Так и быть, — оттаял он, — меня Ильей зовут. Илья Триф.

— Игорь, — пожал протянутую руку Судских.

— Почитаешь вот, — указал он на разгромную статью в газете, — как наши комсомольцы жить спешат, и до того противно, что хоть в монахи уходи.

— Так иди, — разрешил Игорь.

— Нельзя мне, — вздохнул Илья. — Пятая графа. Еврей я.

— Еврей и еврей, — не придал этому значения Судских. — Человек и человек. Доучись. Там видно будет.

— Надоело, не по мне этот факультет. Какой из меня гуманитарий, если я в уме такие комбинации обсчитываю — тебе и не снилось, в теории больших чисел самостоятельно разобрался! Дернул же черт на психа пойти, думал, гам проскочу.

— Хочешь, подскажу вот такой вариант? — показал большой палец Игорь.

— Давай…

— В Плешку переводись!

— На колбасника меня не возьмут. Престижная профессия.

— Зачем тебе в колбасники? Читай, — щелкнул он ногтем по газете: — «…приглашают всех желающих, умеющих производить в уме точные математические и алгебраические вычисления». Новая кафедра открылась — прикладной экономики!

— Вот это правильно! — одобрил голос. — Теперь желающих развенчивать Христа нет.

— Зато появится блестящий экономист, — возразил Судских.

— Пусть появится. Будет на ком Гайдарам и Чубайсам учиться. Я возлюбил этот народ за умение перехитрить даже самих себя.

Судских остолбенел от неожиданности. По коридору Лубянки прямо на него шел он сам, Судских Игорь Петрович, в новеньких подполковничьих погонах. Пуст коридор на этаже Воливача, и он сам, подполковник органов, навстречу.

«Господи, я же непьющий! — протер глаза Судских, а двойник кивнул на ходу и прошел мимо. — Нет, так не пойдет…»

— Игорь Петрович! — окликнул он подполковника. Тот оглянулся, поискал глазами зовущего, не нашел и зашагал дальше. Судских он не заметил.

«Так, приехали… Галлюциноз».

Последнее время он замечал в себе странности. Работы невпроворот в связи с созданием нового Управления стратегических исследований, которое Воливач поручил ему, а его вдруг стали обуревать непонятные видения прямо средь бела дня. То отчетливо представляется, как он бродит по незнакомому древнему городу, то попадает в Москву в начале сороковых и хлещет газировку стаканами, которую сроду не пьет, и как одет? В рясе и клобуке! А то еще Сталина поучал, как воевать…

На первый случай он пошел за советом к умненькому Грише Лаптеву, которому по части чудес доверял полностью. Гриша руками пассы не делал, а расчехлял чудеса на компьютере.

— Слушай, Гриша, что это за город? — спросил он и описал картину, виденную им.

— Иерусалим, Игорь Петрович! И вы там не были?

— Никогда, — отрицательно закачал головой Судских.

— А я два года назад в турпоездке побывал. Вы так верно описали нижний и верхний город. Слов нет! — восхитился Лаптев. — В кино видели?