19 ноября 1825 года, когда граф Витт, всё ещё находившийся в Таганроге, окончательно пошёл на поправку, государь Александр Павлович столь же окончательно испустил последний свой вздох, наступивший после мучительной агонии, которая продолжалась почти двенадцать часов.

Может быть, всё дело в том, что за Виттом («Янеком») смотрела обожавшая тогда его Каролина («Лолина») Собаньская, в то время, как император могущественной российской империи находился на попечении исключительно своих служителей?!

Так или иначе, но Иван Осипович на сей раз, увы, ничего более не успел сделать для своего любимого, обожаемого государя, а тот, увы, не успел воспользоваться бесценными сведениями, которые Витт с величайшими усилиями сумел добыть для него.

Когда на престол взошёл Николай Павлович, то Витт направил на высочайшее имя записку «о поручениях, в которых был употреблён императором Александром», и в ней поведал о тех высоких полномочиях, которые дал ему в своё время покойный император. Записка эта есть целый мемуар, исповедь царского агента, сжатая в несколько строчек:

«…Всемилостивейший государь! Позвольте мне ещё присовокупить, что блаженной памяти покойный государь удостаивал меня вполне своего доверия; ещё с 1809-го года и до последней минуты своей жизни возлагал на меня поручения особенной важности, поручения, большей частью никому, кроме Его Величества, и меня, не известные; что по сим поручениям я имел счастье доносить прямо Его Императорскому Величеству и что ни от кого, кроме как лично от самого покойного государя, об известных ему предметах я не получал ни наставлений, ни разрешений, и потому ежегодно по одному или по два дня, смотря по обстоятельствам, приезжал я в столицу или в место пребывания Его Императорского Величества, и, доложа ему лично о нужном, принимал словесные государя приказания»;

«…Того же 1819 года повелено мне было иметь наблюдения за губерниями: Киевскою, Волынскою, Подольскою, Херсонскою, Екатеринославскою и Таврическою, и в особенности за городами Киевом и Одессою, причём Его Величество изволил поручить мне употреблять агентов, которые никому не были известны, кроме меня; обо всём же относящемся до сей части никому, как самому Императорскому Величеству, доносить было не позволено, и всё на необходимые случаи разрешения обязан я был принимать от самого в бозе почивающего государя императора».

Действительно ли, предоставленные Витту царём Александром полномочия были столь обширны и столь высоки, или же он просто хотел пустить пыль в глаза новому монарху в надежде, что тот даст ему поболее власти? Бог ведает!

Но весьма немаловажно, мне кажется, что Николая Павловича записка Витта вполне убедила, судя по всему. Во всяком случае, царь впоследствии наградил графа не только за благоустройство военных поселений, но и за «отличное исполнение возложенных на него блаженной памяти императором особенных поручений». Иными словами, наградил не только за настоящее, но и за прошлое, за организацию службы безопасности на юге России в предшествующее царствование.

Итак, совершенно несомненно, что какие-то совершенно особые полномочия у Витта всё-таки непременно были, и он организовывал сыск лично для императора Александра Павловича и был подотчётен персонально царю, исключая все промежуточные инстанции, даже всесильного тогда Аракчеева.

Необычайное расположение императора Александра к графу Витту явно имело место, и оно ещё в глазах общества, думается, преувеличивалось, демонизировалось, что ли; вот показательный фрагмент из мемуаров графа Ланжерона, немало в своё время пострадавшего от Витта:

«Абсолютное доверие, которым почтил Витта в последний период своего царствования император Александр; его, если можно так выразиться, слепота насчёт Витта – всё это было настолько удивительно, что всё окружение государя и вся армия испытывали к Витту ненависть, столь же активную, сколько преувеличенную».

В общем, граф Иван Витт был именно тот человек, который в царствование Александра Павловича организовывал службу безопасности на юге России, а это ведь не менее, чем шесть весьма обширных губерний. И при этом он ещё по высочайшему негласному распоряжению «курировал» и самого губернатора Новороссийского края графа М. С. Воронцова.

Так что власть, которой обладал тогда Витт, была более чем обширна.

Граф Ланжерон, только что процитированный выше, писал, между прочим, в своих многотомных записках, давно уже настоятельно ждущих полной своей публикации: «Витт очень полезен для такой службы, но, вероятно, многие не захотели бы оказаться на его месте за любую цену».

Но Витт не только не стыдился – наоборот, он чрезвычайно гордился тем положением, которое он занял при царе Александре Павловиче, и готов был исполнить, и исполнял, любое, без исключения, пожелание императора.