–  Прекратите… - простонал сквозь зубы Фарбин.
– Полагаете, вы нашли девушку? Этот Глеб Конарев безумен! Он… впрочем, в одном вы правы: Алисы нет среди живых. Я это почувствовал… наша хрупкая связь с ней разорвалась.

Он налил в стаканы коньяк, один протянул Смирнову. Они молча выпили.

–  Кстати, Глеб отпросился со стройки утром двадцать первого августа, - сказал сыщик.
– Значит, Алису убили в ночь с двадцатого. Сразу после того, как она ушла из вашего дома. А может, она и не уходила вовсе?

–  Уходила, не уходила - я с ней говорил последний раз двадцатого… во второй половине дня. Я себя ужасно чувствовал, еле до постели добрался, - признался Альберт Демидович.
– Лег и больше не выходил из своей комнаты: не хотел, чтобы Алиса видела меня таким. А утром узнал, что ее нет в доме.

–  От кого?

–  Сам смотрел!
– раздраженно ответил Фарбин.
– Обошел все комнаты. Думал, она во дворе. А ее нигде не оказалось! Спросил у охранника, но он вечером рано уснул, ничего не помнит. Я его отругал, да что толку-то?

–  Она могла сама открыть ворота?

–  Конечно, могла! Я показывал ей, как… У меня тут не тюрьма, а жилой дом, господин сыщик! Каюсь, не уследил за Алисой, - вздохнул он.
– Кому пришло бы в голову, что девочка одна, под дождем отправится на ночь глядя черт знает куда?! Главное - зачем?

–  Глеб утверждает, что сапожки Алисы были чистыми, сухими и сама она тоже… не промокла. Значит, ходить под дождем ей не пришлось.

–  Он же невменяем!
– возразил Фарбин.
– Как ему можно верить?

–  Что вы делали в ночь с двадцатого на двадцать первое августа?
– спросил Всеслав.

–  Спал в своей комнате. Крепко спал, потому что выпил снотворное. Это, как я понимаю, не алиби?

–  Нет. А ваш охранник тоже принимает снотворное?

–  Он молодой, здоровый - дрыхнет без всяких таблеток. Первый раз, что ли?

–  И вы его до сих пор не выгнали?

–  С какой стати? Мой дом, повторяю, - не тюрьма и не кладовая Алмазного фонда!
– вспылил Альберт Демидович.
– А также не султанский гарем и не крепость, осаждаемая врагами. Обыкновенное жилье! Вот у вас есть охранник у двери?

Смирнов вынужден был признать, что нет.

–  Ладно, - улыбнулся он.
– Кто-нибудь может подтвердить, что вы в ту ночь спали в своей постели и никуда не отлучались?
– спросил он.

–  Вам не надоело заниматься глупостями? Савву Рогожина тоже я убил, по-вашему? Ночь с двадцать второго на двадцать третье августа я, как ни странно, тоже провел в своей постели! Значит, у меня снова нет алиби! Разве что Геннадий может подтвердить мое присутствие в собственной спальне. И то его показания будут весьма шаткими - ведь он тоже спал! Видите? Положение безвыходное. Любого человека, который ночью спит у себя дома, можно обвинить в каком угодно преступлении!

–  Господин Шедько ночует у вас?

–  Иногда, - кивнул Альберт Демидович.
– Во время обострения болезни я предпочитаю не оставаться в доме один. Раньше в такие периоды я нанимал профессиональную сиделку, но… в этот раз у меня гостила Алиса. Сиделка не придает образу мужчины романтики и шарма, согласитесь! Поэтому я обходился услугами Геннадия. Он давно находится рядом со мной, знает особенности моего организма, мои привычки, потребности. И не выглядит медицинской сестрой.

За разговором Фарбин подбрасывал дрова в камин, разгребал угли. Видно было, что он любит возиться с огнем. Выпитый коньяк не оказывал на него влияния. Хозяин дома оставался собранным, сосредоточенным - угрюмая мрачность не покидала его лица.

–  Обратите внимание на динамику событий, - продолжал Всеслав.
– Если мы принимаем на веру слова Глеба - Алиса погибает в ночь на двадцать первое, Рогожин - примерно через сутки, и почти в то же время происходит кража на выставке «Этрусские тайны». Вас это не наводит на размышления?

–  Какая кража?
– возмутился Фарбин.
– Что вы повторяете чепуху? И зачем, скажите на милость, вы лазили в гробницу?

–  Кто-то меня там закрыл… наверное, хотел убить! Уж не ваша ли это работа?

Смирнов блефовал, откровенно развлекаясь.

–  Как, и вас тоже?!
– поднял брови Альберт Демидович.
– Да я просто монстр! Куда уж браться за это бедняге Глебу? Жалкий дилетант он, а не маньяк!

–  Не спорю. По сравнению с вами, господин Фарбин, он весьма бледно выглядит.

Альберт Демидович молчал, глядя на огонь.

–  Зачем мне было убивать Алису?
– с горечью произнес он.

–  Чтобы она умерла вместо вас… выкупила бы вашу жизнь у всесильной судьбы. Чем не мотив? Правда, это слегка попахивает шизофренией… Но разве убийцы - нормальны?