Возможно, это спасло бы беременную виконтессу. Она уже начала судорожно рвать на шее тонкую цепочку... В пылу ссоры никто этого не заметил.

Еще можно было спасти Криса!

Морис проталкивался к Эстеле - на ходу продолжая орать всё, что знает про ее головореза с большой дороги - папашу. А уже про его способы добиваться женской любви...

Тенмар сообразил вскочить только тогда. И едва успел перехватить отчима в трех шагах от падчерицы. Уже орущей ему с перекошенным лицом: "Не подходи, убью!.." Вооружившись каким-то столовым прибором.

Пара гостей посообразительнее явно собирались хватать только девчонку. Видно, чтобы помочь Морису ее бить и не давать Эсте защищаться.

А остальные приросли к креслам. Кто - брезгливо отвернувшись, кто - завороженно уставившись. Вмешиваться в драку в их планы не входило.

Вопли и ругань отчима и падчерицы, жадное внимание гостей. Вцепились в нюхательные соли дамы...

Брызжет слюной старик с крючковатым носом. Выдирает вилку (всё-таки это вилка!) из рук по-кошачьи визжащей Эстелы. И громче Мориса орет о "позоре", "падении нравов", и "обнаглевшей молодежи".

Бледное, как сама смерть, лицо Криса. Мальчишка оседает на пол, судорожно хватая ртом воздух. С того дня Кристиан будет задыхаться от малейшего волнения...

И - белее савана лицо бессильно откинувшейся на спинку кресла виконтессы. Под бешеный рев Мориса над самым ухом Анри:

– Я убью эту дрянь!..

– Твоей жене плохо!
– проорал Тенмар в ухо взбесившемуся радетелю нравственности, или чего он там радел.
– Позовите кто-нибудь врача!

Кор - молодец!
– уже рванулся к Крису, подхватил.

Ненавистник молодежи взвыл, тряся прокушенной в кровь рукой. А Эста ловко выскользнула из цепкой хватки почтенного гостя, смуглой растрепанной змеей метнулась к брату.

На полпути заметила, что Крис в надежных руках. И вновь развернулась к отчиму. Собираясь... что? Выцарапать опостылевшему родичу глаза? Или, судя по взгляду, брошенному на лежащий на столе нож, - всадить его ненавистному врагу в горло?

Бледная, несмотря на смуглость, взлохмаченная, в порванном в схватке платье (здоровущая дыра на локте!), с кровью на губах. Эстела была бы страшна, не творись здесь куда более жуткие вещи.

– Эста, прекрати!
– рявкнул Анри.

Чудо, но девчонка действительно застыла квиринской статуей. Одни ненавидящие глаза сверлят Мориса с прежней свирепостью.

Опомнилась? Надолго ли?

– Я убью ее! Своими руками!..

Оглох, что ли?! В морду ему дать, чтобы очухался?

– Земфире плохо, идиот!
– Тенмар, встряхнув, развернул его назад с изрядным усилием. Морис - и так не слабак, а уж в бешенстве!
– Ослеп?! Врача сюда!

– Где лекарь?!
– заорал во всю мочь легких Конрад.

Молодец!

– Граф, что вы себе позволяете?!
– сообразил вдруг вмешаться очередной родич Мориса. К счастью, не выходя из-за стола.

Действительно, что позволяет? Не дает им всем друг друга поубивать - вот мерзавец!

В глазах Мориса гнев сменился тревогой - заметил наконец состояние жены. Можно отпускать!

Игнорируя всех оскорбленных разом, Анри громко приказал первому же слуге:

– Лекаря сюда, живо!

Ну почему никто не догадался пригласить его за стол? Аристократы, голубая кровь, змеи их раздери!

– Господин граф...
– Слуга - бледнее простыни.
– Врача нет в замке. Он в деревне - тут десять миль...

– Вы знаете дорогу?

– Да, господин граф...

– Граф, вы... Как вы...
– Этот, судя по носатой роже, воинственному старцу то ли сын, то ли племянник.
– Вы оскорбляете своим поведением... Немедленно принесите извинения...

– Готов принять ваш вызов, но ближе к полуночи!
– рявкнул Тенмар.
– Жду всех оскорбленных у себя в комнате - вечером. А сейчас - заткнитесь! Корнет Эверрат, вы немедленно едете с этим малым в упомянутую деревню.

– Есть!
– Конрад, ухватив слугу за плечо, почти поволок его из зала.

А до приезда врача надежда лишь на Творца. Потому что лекарские способности самого Анри ограничиваются перевязкой не слишком серьезных ран. А на остальных, включая бледного, с трясущимися руками Мориса, рассчитывать не приходится.

3

Новорожденного спасти не удалось, несмотря на все усилия врача. Действительно хорошего - с дипломом Лютенской Академии. Вот только в нужный момент он находился весьма далеко от пиршественной залы. Роды принимал у жены священника в ближайшей деревне. И оказался в замке чуть не через час после трагедии.