– Спас когда-то. Но не стал спасать два года назад. Я не знаю, рассказал ли тебе отец всё как есть или пожалел тебя...

Отец, скорее, жалел себя. Еще два года назад Эдвард Таррент мог проникнуться жалостью даже к бездомному котенку. Но проваленный мятеж сломал папу раз и навсегда.

– ...но ты теперь взрослый. И лорд своих земель. Я не имел достаточно связей, чтобы освободить из монастыря Карлотту. Но даже будь у меня все возможности - я не стал бы спасать женщину, предавшую мужа и пытавшуюся откупиться от смерти собственными детьми...

Странный, хрустальный звон в ушах. Почему пальцы в вине, почему оно на ковре?..

– Прости, мой мальчик! Я не хотел, чтобы ты обманывал себя.

Интересно, Ирия еще хоть в чём-нибудь себя обманывает?

"Вам ничего не грозит, кроме выгодного брака..."

Мама, мама, мама! Как же так?! Почему?! Как же ты...?!

– Мать сказала тогда моим сестрам, - услышала девушка собственный голос. Очень спокойный, - что их ждет только выгодный брак. А брак ждал лишь одну из них. Второй грозила казнь. Мама об этом знала.

– Леон, выжившая сестра вскоре последовала бы за погибшей. Ревинтер не оставляет шанса никому.

– Да. Я понимаю. Это - политика.

– Это - мерзость и грязь, прах побери этот мир!
– дядя Ив грохнул бокалом о стену.

Алое на каштановом почти незаметно. Зато ручей на ковре стал шире. Как темнеющая кровь...

...Лиар, бегство по ставшему кошмаром родному дому, папин кабинет, догорающие свечи...

Лужицы крови... то есть вина. И слабо мерцают в отблесках камина хрустальные осколки. Старинный мидантийский хрусталь не привык к такому обращению.

Свечи, свечи, свечи... Когда же, наконец, за окном начнет светать?!

За окном. На улице. Везде.

– Карлотте нужно было выиграть время, - Ив Кридель взял себя в руки. Теперь и он смотрит, не отрываясь, на винные разливы на ковре. Не засыхают. Кровь сохнет быстрее. Кабинет папы тоже был в коричневых тонах. Оттенка горячего кемета, а не каштана, - вот и вся разница.
– И для этого она решила разменять фигуры "смертников".

– Нас, - девушка подавила тяжелый вздох, и в груди стало нестерпимо больно. Нечем дышать.
– Мама всегда была хорошим игроком...

В детстве Ирия никогда не могла у нее выиграть. А когда подросла - проиграла сначала Ревинтеру, потом - Полине.

– Даже в юности Карлотте не было равных. Лучше играл только Ральф Тенмар, - дядя Ив по-прежнему не сводит взгляда с озерца на ковре. Точнее - уже болотца.

Скоро высохнет, следов не останется. Их часто не остается.

Возможно, Карлотта Гарвиак любила первого ребенка. Прежде чем окончательно решила, что привязанность - это слабость.

"И не смей меня жалеть!.."

– Твой отец, Леон, не стал ее спасать из монастыря. И я не могу его за это судить.

Ирия тоже уже не могла. Вот только вместо кобры лорд Таррент притащил в дом другую змею - подколодную. Ужалившую его насмерть.

И больше нет бокала, чтобы разбить об пол! Или раздавить в руках...

– Прости, Леон, но монастырь - единственное приемлемое место для твоих матери и сестры.

3

Что? Что он сказал? Что он такое говорит?!

– Какую из моих сестер вы имеете в виду?
– Это ее голос звучит так холодно? И ни капли не дрожит от боли?
– Эйду или Ирию?

– Мальчик мой, за кого ты меня принимаешь? Естественно, ты не должен позволять, чтобы Эйда угодила в приют для несчастных молельщиц. Бедная девочка ни в чём не виновата!

Да, дядя Ив - порядочный человек. Невинные не должны страдать. Только преступники. Или не сумевшие доказать, что не преступники.

– Я вас понял. Вы говорили об Ирии.

А еще понимает, что всё еще числится здесь в живых.

– Прости, мой мальчик, что напоминаю об этом.
– Ив Кридель, протянув руку, крепко сжал запястье племянника.
– Но убийца твоего отца не должна уйти от возмездия лишь потому, что она - твоя сестра.

И не уйдет. Лишь потому, что он - ее брат.

И как обрадовался бы настоящий Леон - услышь он сейчас дядю Ива!

– Я должен сказать вам правду, - девушка твердо взглянула в дядины карие глаза. Теплые. Как оказалось - обманчиво.
– Я не верю в виновность сестры. Я уверен, что Ирия не могла этого сделать!

– Леон, Леон, - дядя Ив покачал наполовину седой головой.
– Я много слышал о твоей сестре. Это ведь она едва не убила того негодяя, Ревинтера-младшего?

– Она...