Будапештские евреи.

Изготовление швейцарских охранных документов и вовсе было поставлено на поток, как настоящих, так и фальшивых. В конце концов в Международном гетто оказалось около 40 тыс. жителей. “Теснота в домах была невероятная, санитарные условия ниже всякой критики, – читаем мы в шведском отчете, – кругом болезни и нужда”. “В подъездах и подвалах стоят люди, прилечь негде, – сообщала шведская газета “Дагенс нюхетер”. – Отдыхать приходится по очереди”.

План Международного гетто. Помеченные дома находились под защитой Швеции, прочие в основном под защитой Швейцарии. 1. Улица Татра, 6, где у Валленберга находилось бюро по делам гетто. 2. Улица Татра, 14–16, шведский госпиталь. 3. Штаб-квартира нилашистов по адресу: кольцо Сент Иштван, 2.

Увеличение числа выданных паспортов означало, что теперь их получали не только евреи, имеющие хоть какую-то связь со Швецией. К этому моменту строгое отношение Валленберга к выдаче паспортов смягчилось. Так, например, принятые на работу в шведскую миссию получили возможность ходатайствовать о паспорте для своих родственников – до 20 человек. Увеличение количества паспортов без санкции венгерских властей осуществилось следующим образом: паспорта регистрировались в разных списках, не имевших сквозной нумерации. Валленберг “в своих списках манипулировал этими цифрами, и, когда нацисты брались проконтролировать их, они всякий раз обнаруживали, что все остается в пределах 4500, – вспоминал Ангер. – Это было масштабным блефом”.

Дома под шведской охраной на улице Пожоньи в Международном гетто.

Реальное количество на тот момент доходило до 100 тыс., но тут речь шла не о творческой бухгалтерии, а о подделках главным образом швейцарских охранных писем и охранных писем, выданных Красным Крестом, но также и шведских охранных паспортов. Как утверждает Бронислав Тейхолц, польский еврей, возглавлявший группу сопротивления в Будапеште, Валленберг в этой экстремальной ситуации санкционировал подделку при условии, что паспорта будут раздаваться бесплатно, а не продаваться. Пал Хегедюш рассказывает, что Валленберг был в курсе “массовой подделки”, прежде всего швейцарских охранных писем, но “возразить ему было нечего, поскольку он думал, что освобождение придет быстрее, чем это произошло на самом деле”.

Тех, кто не был связан с Швецией, призывали взять шведские телефонные каталоги и выдумать себе родство с найденными там лицами. Когда власти обнаружили подвох, на почтах убрали каталоги, но миссия располагала собственным комплектом. “Для тех, у кого не было [родственника в Швеции] и кто не мог его себе выдумать, у меня были телефонные каталоги Стокгольма и других шведских городов, в которых можно было подыскать себе фиктивного родственника”, – вспоминал Томаш Кауфман.

Габриэлла Кассиус вспоминала, что Валленберг советовал выбирать из каталогов района Лидингё, где он родился и где “живет много хороших людей” [48] . Родство требовалось подтвердить, и венгерские евреи посылали телеграммы своим фиктивным родственникам и просили их удостоверить семейные узы. Коломан Лауэр рассказывает, что и он получил телеграмму от Валленберга, в которой тот требовал от него подтвердить родство с людьми, о которых он никогда не слышал. Примечательно, что почти никто из шведов, к которым обратились из Будапешта с просьбой признать своего “родственника”, не отказывался это сделать [49] .

В каждый дом в гетто был назначен “комендант по дому”, в задачу которого входило выслушивать жалобы и пожелания. Он также должен был следить за тем, чтобы соблюдались распоряжения миссии, и сообщать о возможных исчезновениях людей. Кроме того, каждый день он должен был на специальном бланке сообщать о происшествиях. Назначался также “домовый контролер”, один на четыре дома, который, в свою очередь, был обязан посещать всех комендантов и составлять ежедневные отчеты по каждому дому.

Жители Международного гетто имели право выходить на улицу примерно на час в день, а в остальное время были обязаны находиться дома. В результате этих ограничений персоналу миссии приходилось исполнять много личных поручений подзащитных. Это было нелегко, но все же удавалось – благодаря гибкой организации работы.

Из-за нужды и скученности в гетто свирепствовали болезни. Поскольку выходить из дома жителям было запрещено, в каждый дом постарались поместить врача-терапевта, а по возможности и врача более узкой специализации. Но для удовлетворения всех потребностей этого, конечно, не хватало. У миссии и Красного Креста уже был свой госпиталь в другом районе Будапешта, но, когда шведские подзащитные оказались сконцентрированы в одном месте, понадобился госпиталь поближе. Для этой цели выбрали дом по улице Татра, 14–16, посреди гетто. Это был обыкновенный жилой дом. Поскольку на первом этаже жили швейцарские подзащитные, было освобождено и превращено в госпиталь шесть квартир на втором этаже. Главврачом стал Липот Шиша. В распоряжении персонала была комната в одной из квартир поменьше, медсестры жили в другой. В госпитале постоянно работало около десяти врачей, а иногда и больше. Мебель и медицинское оборудование принесли из частных квартир и других больниц. Кровати застелили уже бывшими в употреблении одеялами и занавесками.

Потребности были огромны, и госпиталь открылся 2 декабря, после всего лишь пяти дней подготовки. Позднее открылся еще и инфекционный госпиталь в нескольких кварталах от гетто, на улице Варман, 29.

В госпитале на улице Татра было 11 палат и 50 коек, уже через несколько дней заполнившихся сотней пациентов. Это были вернувшиеся из Хедьешхалома – с израненными ступнями, с опухшими ногами, были беременные, больные туберкулезом и дизентерией, диабетики. Потребности были таковы, что и крупной больнице было бы трудно их удовлетворить даже при нормальных условиях. При этом операционную оборудовали настолько хорошо, что она обеспечивала возможности даже для хирургии мозга. Для примера можно привести такие цифры: в течение всего лишь одного дня было выполнено четыре ампутации, одна операция на спине и 19–12 других операций по удалению осколков гранат, а также четыре операции на груди для извлечения пуль, также была оказана помощь в трех случаях перелома кости и в одном при травме черепа.