Шрифт:
— Никого, — сказал Димка. — Вечно ты все путаешь, Михуца.
— Чесслово, он тут стоял. А Гришка во-он там… А потом…
Откуда-то из-за кустов донесся глухой стук лопаты.
— В овчарне, — определил Ион. — Тихо!
— А какой в овчарне клад? — спросил Михуца.
Но Димка только махнул рукой.
Незаметно подкрался вечер. Луна спряталась за тучу. Было темно и страшно. Дул ветер.
— У-ух! — выдохнул кто-то в кустах. Эхо послушно покатилось с холма.
— Стой, — горячо зашептал Димка. — Погоди немножко.
— Ну?
— Ухает кто-то.
— Да это же филин.
Через несколько минут Михуца споткнулся.
— Ох, — стонал он, потирая ушибленное колено, — меня кто-то за шорты цапнул. Не веришь? Чесслово…
Ион молча отцепил от его шорт сухую ветку, и они отправились дальше. Однажды им показалось, что они снова слышат глухие удары лопаты. Прислушались. Кругом было тихо.
Вот и старая овчарня. Ион толкнул дверь, она тонко заскрипела. Ребята замерли. Прошло несколько минут, а дверь все еще жалобно поскрипывала. Наконец Ион решился…
— Дим, посвети!
Димка дрожащими руками включил карманный фонарик. Тонкий неяркий луч выхватил из плотной, устоявшейся тьмы часть стены. Во всю ее ширь крупно и четко было написано масляной краской: «Кто сюда войдет, тот…»
В это время фонарик погас. В темноте родились неясные звуки — шелест, шорох, затем что-то хрустнуло, скрипнуло, и снова водворилась тишина.
— Тьфу ты, — сплюнул Димка. — Надо же… Запасной лампочки нет?
— Последняя, — вздохнул Ион. — Постой… Спички… У меня спички. — Он торопливо чиркнул.
Вспыхнул желтый огонек и тут же погас.
— Отсырели, что ли…
Вторая спичка сломалась. И только третья выхватила из тьмы таинственную надпись.
«Кто сюда войдет, — упавшим голосом прочитал Димка, — тот без головы уйдет».
Стало жутко. Михуца со страху шагнул вперед. Вдруг ему показалось, что в дальнем углу стоит человек и в руке у него что-то поблескивает.
— Ой, кто здесь? — Он бросился к двери.
Но дверь почему-то не открывалась. Михуца метнулся вправо, налетел на какую-то банку, банка отчаянно загремела, и их словно ветром вымело из овчарни. Только на бахче они почувствовали себя в безопасности.
— Паникеры, — презрительно бросил Ион.
— Трусы, — дрожащим голосом сказал Михуца.
— Молчал бы лучше… — Димка отвернулся. — Из-за тебя вся петрушка заварилась. «Ой, кто здесь?», «Ай, кто там?».
— Чесслово, видал! — Михуца вытер нос кулаком. — В углу стоял. С пистолетом.
— Хватит врать, — махнул рукой Ион. — Никого там нет.
— А вдруг все-таки есть?
Поборов страх, они снова пошли в овчарню. На этот раз она не казалась такой таинственной и мрачной.
Они широко распахнули дверь. Луна осветила пол. В углу валялись банки из-под тушенки, у стены лежала стрела.
— Видать, Гришкино гнездо, — заметил Ион.
— И опять записка, — сказал Димка, поднимая стрелу. — «Подозрительных нет. Продолжаю вести наблюдение».
Ион почесал затылок.
— Это Гришка нам голову морочит.
— А зачем он нам голову морочит? — поинтересовался Михуца.
Похищение Анны-Марии
Илья Трофимович просил Гришку ничего не предпринимать. Вместе с милиционером Цурканом они разработали план операции и очень боялись, чтобы кто-нибудь не спугнул сектантов.
Но стоило ли бояться его, Гришки Хамурару? Смешно и обидно. Да, смешно и обидно!
Внимательно выслушав их, Гришка опустил голову. Как же так? Он сообщает все подробности, называет место, где находится Анна-Мария, а они… А они попросту решают обойтись без него. Нет, так дело не пойдет. Он начнет действовать сам. И немедленно.
…Оставив коня у овчарни, Гришка бесшумно открыл дверь. Смазанная заранее, она не скрипела. Он неслышно вошел в овчарню и направился в дальний угол. Там под толстым камышовым щитом был лаз в штольню. Гришка отодвинул щит. Тихо, стараясь, чтоб не скрипнула под ногой щебенка, стал спускаться вниз. Здесь была еще одна дверь, но он уже изучил ее секреты…
В подземелье стонала Анна-Мария. Слабо мерцала свеча. Гришка тихонько подкрался к кровати. Анна-Мария слабо шевельнулась, но не смогла поднять головы. В ее больших, колодезной глубины глазах отразился страх. Недаром сектанты, глядя в них, исступленно молились.
— Не бойся, — шепнул ей Гришка. — Я хочу тебя спасти.
Губы девчонки дрогнули, а глаза вдруг превратились в синие озера. Какая-то неведомая сила раскачала их изнутри. И они выплеснулись через край.
Гришка не мог оторвать от нее взгляда. Она неподвижно лежала на спине. На ее гипсовой шее алела свежая царапина.