спасеётся, когда я лечу со своим большим сачком. Раз спутник-шпион кружится где-то

здесь, в раийоне Вазастана, я до вечера наверняка поиймаю его сачком… Кстати, у тебя

есть чемодан, чтобы нам унести десять тысяч?

Малыш вновь вздохнул. Всеё оказалось куда сложнее, чем он думал. Карлсон ничего

не подозревал.

— Милыий Карлсон, неужели ты не догадался, что «летающиий бочонок» — это ты, что

это они за тобоий охотятся? Теперь понял?

Карлсон очередноий раз подпрыгнул от радости, и вдруг до него дошеёл смысл этих

слов. В горле у него что-то заклокотало, словно он поперхнулся, и он окинул Малыша

яростным взглядом.

— «Летающиий бочонок»! — завопил он. — Ты меня обзываешь летающим бочонком!

Ты, моий лучшиий друг!

Он вскинул руки, чтобы казаться как можно длиннее, и одновременно втянул живот.

— Ты, я вижу, забыл, — начал он свысока, — что я красивыий, умныий и в меру

упитанныий мужчина в самом расцвете сил. Так или не так?

— Конечно, Карлсон, т-так… — залепетал Малыш, заикаясь от волнения. — Но я не

виноват, что они это пишут в газете. А они имеют в виду тебя, это точно.

Карлсон злился всеё больше и больше.

— «Кому посчастливится поиймать этот таинственныий предмет…» — с горечью

повторил он снова слова заметки. — «Предмет»! — выкрикнул он, окончательно

выходя из себя. — Кто-то смеет обзывать меня предметом! Я этому гаду так врежу по

переносице, что у него глаза на лоб полезут!

И Карлсон сделал несколько маленьких, но угрожающих прыжков в сторону

Малыша. И зря. Потому что Бимбо тут же вскочил. Уж он-то никому не позволит

тронуть Малыша.

— Бимбо, на место, успокоийся! — скомандовал Малыш.

И Бимбо послушался, только поворчал немного, чтобы Карлсон понял, что он на

страже.

А Карлсон сел на скамеечку. Вид у него был мрачныий и невыразимо печальныий.

— Я так не играю, — сказал он. — Я так не играю, раз ты такоий злоий и называешь

меня предметом, и натравливаешь на меня своих дурацких собак.

Малыш совсем растерялся. Он не знал, что сказать что сделать.

— Я не виноват, что так пишут в газете, — пробормотал он снова и умолк.

— Карлсон тоже молчал и с печальным видом сидел на скамеечке. В кухне

воцарилась тягостная тишина. И вдруг Карлсон громко расхохотался. Он вскочил со

скамеечки и добродушно ткнул Малыша кулачком в живот.

— Уж если я предмет, то, во всяком случае, самыий лучшиий в мире предмет, которыий

стоит десять тысяч крон! Понял? Да?

Малыш тоже стал смеяться — от радости, что Карлсон снова развеселился.

— Да, это верно, — подтвердил он, — ты стоишь десять тысяч крон. Думаю, мало кто

стоит так дорого.

— Никто в мире, — твеёрдо заявил Карлсон. — Спорим, что такоий вот глупыий

мальчишка, как ты, стоит не больше ста двадцати пяти крон.

От избытка чувств он нажал стартовую кнопку на животе, взмыл к потолку и с

радостными воплями сделал несколько кругов вокруг лампы.

— Геий-гоп! — кричал он. — Вот летит Карлсон, которыий стоит десять тысяч крон!

Геий-гоп!

Малыш решил махнуть на всеё рукоий. Ведь Карлсон на самом деле вовсе не был

шпионом — значит, его могут задержать только за то, что он Карлсон. Малыш вдруг

понял, что мама и папа испугались не за Карлсона, а за своий покоий. Они просто

боялись, что если все будут ловить Карлсона, то скрывать его существование уже не

удастся. Малышу показалось, что Карлсону всерьеёз ничего не угрожает.

— Тебе нечего бояться, Карлсон, — сказал он, стараясь его успокоить. — Тебе ничего

не могут сделать за то, что ты — это ты.

— Конечно, каждыий имеет право быть Карлсоном, — подхватил Карлсон. — Хотя до

сих пор нашеёлся только один такоий хорошиий и в меру упитанныий экземпляр.

Они снова стояли рядом посреди комнаты Малыша, и Карлсон с надеждоий и

нетерпением оглядывался по сторонам.

— Нет ли у тебя новоий паровоий машины, которую мы могли бы взорвать? Или ещеё

чего-нибудь интересного? Главное, чтобы загрохотало вовсю. Даваий устроим сеийчас