Пеку, когда проносился мимо него, размахивая своими накидками.

— До чего веселий мальчишка! — воскликнул господин Пеёк. — Он наверняка мог бы

участвовать в какой-нибудь детской передаче.

Ничто не могло бы больше рассердить фрекен Бок.

— Он будет выступать по телевидению?! Тогда я попрошу освободить меня от этого

дела. Если вы хотите найти кого-нибудь, кто перевернет вверх тормашками

телевизионную студию, то лучшего кандидата вам не сыскать.

Малыш кивнул:

— Да, это правда. А когда эта студия перевернется вверх тормашками, он скажет:

«Пустяки, дело житейское». Так что лучше остерегайтесь его!

Господин Пеёк не настаивал.

— Если так, то не надо. Я только предложил. Мальчишек полным-полно!.

И господин Пеёк вдруг заторопился. У него, оказывается, скоро передача, и ему пора

идти.

Но тут Малыш увидел, что Карл сон нащупывает кнопку на животе, и до смерти

испугался, что в последнюю минуту все выяснится.

— Нет, Карл сон… нет, не надо, — шептал ему в тревоге Малыш.

Карл сон с невозмутимым видом продолжал искать кнопку, ему трудно было

добраться до нее из-за всех этих тюлевых накидок.

Господин Пеёк уже стоял в дверях, когда вдруг зажужжал моторчик Карловна.

— Я и не знал, что над Вазастаном проходит маршрут вертолетов, — сказал господин

Пеёк. — Не думаю, чтобы им следовало здесь летать, многим этот шум мешает.

Прощайте, фрекен Бок. До завтра!

И господин Пеёк ушел.

А Карл сон взмыл к потолку, сделал несколько кругов, облетел лампу и на прощание

помахал фрекен Бок тюлевыми накидками.

— Гордая юная девица улетает далеко-далеко! — крикнул он. — Привет, геи-гей!

Время после обеда Малыш провел наверху у Карловна, в его домике на крыше. Он

объяснил Карлсону, почему надо оставить в покое фрекен Бок.

— Понимаешь, она хочет сделать торт со взбитыми сливками, потому что мама, и

папа, и Боссе, и Бетан возвращаются завтра домой.

Карлсону это показалось убедительно.

— Да, если она делает торт со взбитыми сливками, ее надо оставить в покое. Опасно

низводить домомучительницу, когда она взбивает сливки, а то она скиснет, а вместе

с ней и сливки.

Вот почему последние часы в семье Свантесон фрекен Бок провела в полном покое

— так, как она хотела. Малыш и Карл сон тоже спокойно сидели у камина в домике на

крыше. Им было очень хорошо и уютно. Карл сон быстро слетал на улицу Хетерге и

купил там яблок.

— Я за них честно отдал пять эре, — сказал он Малышу. — Не хочу, чтобы меня

заподозрили в краже. Ведь я самый честный в мире! — Разве эти яблоки стоят всего

пять эре?

— Видишь ли, я не мог спросить их цену, — объяснил Карл сон, — потому что

продавщица как раз пошла пить кофе.

Нанизав яблоки на проволоку, Карл сон пеёк их над огнем.

— Угадай, кто лучший в мире специалист по печеным яблокам? — спросил Карл сон.

— Ты, Карл сон, — ответил Малыш.

И они ели печеные яблоки, и сидели у огня, а сумерки все сгущались. «Как хорошо,

когда трещат поленья! — подумал Малыш. — Дни стали холодными. По всему видно,

что пришла осень».

— Я все собираюсь слетать в деревню и купить дров у какого-нибудь крестьянина.

Знаешь, какие скупые эти крестьяне, но, к счастью, они тоже иногда уходят пить

кофе, — сказал Карл сон.

Он встал и подбросил в огонь два больших березовых полена.

— Я люблю, чтобы было жарко натоплено, — сказал он. — Остаться зимой без дров

— нет, так я не играю. И, не стесняясь, скажу это крестьянину.

Когда камин прогорел, в комнате стало темно, и Карл сон зажег керосиновую лампу,

которая висела у самого потолка над верстаком. Она осветила теплым, живым

светом комнату и все те вещи, которые валялись на верстаке.

Малыш спросил, не могут ли они чем-нибудь обменяться, и Карл сон сказал, что он

готов.

— Но когда ты захочешь что-нибудь взять, ты должен сперва спросить у меня

разрешения. Иногда я буду говорить «да», а иногда — «нет»… Хотя чаще всего я буду