– Вроде того, - неохотно откликнулся мальчик.
– Кстати, ты не замечал, что-то в этом городе змей больно много.

– Змей?
– фыркнул Амин.
– Это оазис, Валид. Здесь положено быть змеям.

– Много, - пробурчал мальчик.
– Слишком, я чую, что-то ту… а-а-А!

Амин резко обернулся, успев заметить, как мальчишка, вскрикнув, отскакивает в сторону, а некто в порванной абае и даже без платка на голову, падает ему под ноги. Вид “некто” имел совершенно неопасный. Тем не менее, мальчишка, вопя, как резаный, бросился к Амину и успокоился, только спрятавшись за абаей юноши.

– Сайед?
– на всякий случай держась за рукоять скрытой за поясом джамбии, позвал Амин.
– Уважаемый?

“Уважаемый” почему-то вздрагивал.

Наклонившись, Амин расслышал тихий хриплый голос:

– Амани… хумай… наконец-то… нашёл…

– Убей его!
– кровожадно взвизгнул Валид, прячась за полой абаи.
– Он меня за хво… ноги хватал! Лапал! По-всякому!

– Умолкни!
– шикнул на него юноша.
– Сайед, вы в порядке?

“Уважаемый”, наконец, поднял голову, оказавшись юношей, возраста едва ли старше Амина. Вот только избитым и грязным.

– Хумай, - шепнул он, безумно глядя на Амина.
– Я её видел.., - юноша моргнул, взгляд стал осмысленным. Расширился от удивления. Прошёлся по хмурящемуся и, кажется, готовому зареветь Валиду.
– Простите, сайед… я… кажется… обознался.

На этом глаза незнакомца закатились, и он без чувств осел на раскалённые дневным зноем каменные плиты.

Валид высунулся из-за абаи, подбежал ближе и от всей души отвесил незнакомцу внушительный пинок. После чего повернулся, схватился за Амина и потащил прочь, бормоча:

– Идём, пусть он тут валяется, да пусть хоть сгорит, и да, пусть его…

Амин сбросил его руку и, не слушая возмущённого верещания про то, что солнце жжёт, а караван вообще, может, уже уходит, склонился над бесчувственным юношей. И, немного поколебавшись, взвалил его себе на спину.

Мальчишка наблюдал за ним, вытаращив глаза.

– Эй! Эй-эй, ты чего делаешь? Амин! Куда?! Нам с караванщиком надо договориться, не забыл? Ты что, и его спасать собрался?! Эй!

– Лучше позови лекаря, - перебил его Амин.

– Ему?! Щас!

– Не… надо… лекаря… по… жа… луйста, - то ли в бреду, то ли всё-таки очнувшись, пробормотал юноша.
– Пусти… те… я… сам…

Амин остановился. Быстро спросил:

– Тебе есть куда идти?

Юноша тяжело выдохнул:

– Я… что-нибудь… я… при… думаю…

– Ясно, - хмыкнул Амин, перехватывая его руки поудобнее.
– Пойдёшь к нам.

– Вот шайтан!
– выдохнул мальчишка, глядя им вслед.

Рядом тихонько свистнули. Валид резко нагнулся и прицельно запустил булыжником в уползающую змею.

Сине-зелёный хвост трепыхнулся, задёргался и обвис плетью.

– Ненавижу гадин, - пробормотал мальчик.

И, больше не мешкая, побежал за Амином.

***

– Зачем?!

Амин повернулся, не глядя схватил со столика блюдо со сладостями, сунул мальчишке.

– На. Жуй. Только умолкни.

– Что?!
– замахнулся блюдом Валид.
– Ты! Дурак! Ты о нём ничего не знаешь! Сдался тебе этот беглый… этот беглый!

“Беглый” лежал на кровати, закрыв глаза, и тяжело дышал.

– Что ты на него так взъелся?
– покосившись на кровать, бросил Амин.
– Ну обознался он, с кем не бывает?

– А ты, не зная о нём ничего, потащил к себе, собираешься выслушать, пообещать помощь и обещание выполнить!
– прошипел в ответ мальчишка.
– Ты - дурак! От него веет бедой, и змеи ползут! Пусть, как очнётся, валит туда, откуда явился! Пусть…

– Умолкни!
– устало произнёс Амин.

Мальчишка подавился воздухом. И вдруг угрожающе проскрипел:

– А ты знаешь, почему ему сейчас так плохо, а? Нет? А я скажу: алтейкой отравился. Ягода такая, бедуины её любят. Ну да ты помнишь вкус алтейки, правда?
– глаза мальчишки нехорошо блеснули.
– А знаешь, зачем он её курил? Птицу-желание искал. Потому и мерещится ему теперь на каждом шагу.

– И что в этом плохого?
– пожал плечами Амин.

– Что плохого?
– ахнул мальчишка.
– Что плохого?! Поймать бедную хумай, заставить служить себе, исполнять своё желание… лишить свободы! Нет, что ты, Амин, всё отлично! Ты у нас только людям помогаешь, да? Зачем тебе задумываться о какой-то птице, да?! Заче… пусти меня!

– Не пущу, - тихо произнёс юноша, прижав мальчишку к себе.
– Пока не успокоишься. И, знаешь, Валид, птицу Амани ищут, когда совсем худо, потому что все знают, что на самом деле её нет. И другой надежды нет.