— Ну-ну… — подбодрил его Леха.

— Да что ты его слушаешь? — оборвал Стас. — За него никто гроша ломаного не даст. Был бы еще сын родной… а то пасынок!

— Меня дома сразу хватятся… искать будут… в милицию заявят… — хватался за соломинку Петька.

— Как же! Сам говорил, что дня три и не вспомнят! Потом, может, и заявят… для отмазки… А не вернешься — отчиму же легче.

— А что, если… — покосился на Петьку Леха.

— Никаких «если»! — отрезал Стас. — Врет он все. А ты уши развесил. Ему красная цена — пятак, да и то в базарный день. Так что, мальчик, ты нас в эти игры не втянешь.

— А что, слабо рискнуть? — из последних сил подначивал Петька. — А вдруг выгорит?

Но Стас молча завел машину между двумя зловонными кучами, заглушил мотор и велел:

— Вылазь, сопляк.

— Не пойду! — уперся Петька. — Мне и здесь хорошо.

— Леха, помоги ему.

Леха распахнул дверцу и силой выволок Петьку наружу. Тот вцепился пальцами в сиденье и тут же получил сильный удар по почкам.

— Не лапай! Порвешь!

Все пропало… Это конец… И он будет гнить здесь, среди этих мусорных куч… и сам станет таким же мусором…

Петька сжался в комочек, присел и закрыл голову руками. Он хотел закричать что было мочи, но из горла вырвался только приглушенный шип…

— Где шнурок?

— Сейчас. Стас… Вот черт… Держи его…

— Быстрей ты! Не копайся!

И тут до них донесся приближающийся рев мотоцикла…

Владимир рывком сунул руку в карман и заметно побледнел.

Оборвав разговор на полуслове, он отпер дверь и выскочил в приемную. Ирина следом.

— Ты точно это видела? — крикнул он секретарше. — Когда?

— Только что… — Она казалась растерянной и чуть не плакала. — Что нам делать, Владимир Павлович? Ведь… если заявить…

Владимир глянул на Ирину и как-то весь подобрался… взял себя в руки. Губы тронула болезненная усмешка.

— Ничего делать не надо, — стараясь казаться спокойным, сказал он. — Покатается и вернется… Кстати, я совсем забыл, что сам дал ему ключи…

— Но ведь ему только тринадцать! — непонимающе воскликнула секретарша. — У него и прав нет!

— С ним были старшие товарищи, — сухо бросил Владимир. — За рулем будут они. Нет повода для беспокойства…

Но Ирина-то видела, как на самом деле он взволнован! Храбрится… Боится показать посторонним, что не имеет власти над собственным сыном…

И ей тут же передалось его беспокойство. Она словно уловила охвативший Владимира панический, отчаянный страх, которому он и сам не мог бы дать объяснения…

Он в тупике. Боится за Петьку… Но не может же он объявить в городе облаву на своего ребенка…

А Петька хорош! Маленькая сволочь! Всыпать бы ему за такие выкрутасы, да некому…

А «зеленой гадине»? Вот еще! Пусть только посмеет поднять на пасынка руку! Ирина сама ей все ребра пересчитает!

Она еще не успела подумать, зачем она это делает, как уже сорвалась с места и вылетела на улицу.

Главное — догнать Петьку. Разбираться она будет потом…

Ярко-оранжевый шлем привычно стянут под подбородком, руки крепко сжимают руль.

«Хонда» резво сорвалась с места и помчалась по улице.

Хорошо, что здесь одна дорога… А куда они могут повернуть потом? Удобнее на Садовое… Тогда Ирине лучше срезать угол, юркая Мотя ловко умеет маневрировать в проходных дворах…

Какого черта она мчится за этим мальчишкой? Лучше бы закончила разговор с Владимиром. Он ведь так и не дал ей ответа, зато сам вопросами засыпал…

Только сейчас дошел до сознания смысл его обвинений… Он просто ревнует! Он уверен, что она была с любовником… Он подозревает ее в неверности и лжи…

Как ловко перевернул все с ног на голову! Одним махом поменял их местами…

И она выглядела так жалко… Пыталась оправдаться… А он ей слова не дал сказать!

Надо было припереть его к стене, потребовать ответа…

Решено! Сейчас она выскочит на Садовое, развернется и вернется обратно…

Теперь-то ты не отвертишься, дорогой!