Она внимательно посмотрела на систему управления и фыркнула:

— Ничего сложного! Это сцепление?

— Ага.

— А где коробка передач?

— Прошлый век! — хмыкнул Петька. — Автоматическая…

— Ясно.

Ирина повернула ключ в замке зажигания и легко рванула с места, словно всю жизнь водила такие навороченные машины.

— Кто они? — коротко спросила она у Петьки.

Мальчишка вздохнул и съежился на сиденье. Черные глаза словно стали еще темнее.

— Ты давно их знаешь?

— Дней… десять…

— Кто такие? Где живут?

Петька страдальчески скривился, словно одно упоминание об этих парнях причиняло ему физическую боль…

Ирина решила оставить на время все выяснения. Сейчас надо было определить главное — что из происшедшего можно рассказать Владимиру.

Она бы, конечно, выложила все как есть. Пускай хватается за голову, испытывает ужас, принимает меры…

Ирина бы не преминула упрекнуть его, уколоть побольнее за то, что запустил мальчишку… Что ему в жизни важнее: презентации и роскошные люстры или судьба сына?

Но на Петькином месте она молчала бы как рыба…

Зло должно быть наказано! Владимиру с его связями легче разыскать этих подонков, поймать, проучить, призвать к ответу…

Но Петька поглядывает на нее такими жалостливыми глазами…

— Слушай… ты ведь не скажешь папе?

— А почему я должна молчать?

— Понимаешь…

— Понимаю. Взбучки боишься. А за свои поступки надо учиться отвечать, дорогой.

— Я уже чуть не ответил… — глухо сказал он.

— Скажи спасибо, что я нашла этот прут.

— Спасибо… — вздохнул он.

— Кушай на здоровье. — Ирина ободряюще улыбнулась.

— А… почему ты поехала за мной?

— Не знаю, — честно призналась Ирина. — Хотела вздуть тебя как следует…

— Ну вздуй, — вдруг попросил он. — Я заслужил.

Ирина поняла, что Петьке было бы легче, если бы сейчас на него орали, обвиняли, измолотили до синяков…

А с какой стати она должна выполнять воспитательные функции? У него есть родители, пусть и приемные… но они несут за него ответственность.

— Нет уж. Пускай с тобой отец с матерью разбираются. Я сдам тебя им с рук на руки — и на этом моя миссия окончена.

Петька вытаращил огромные глазищи.

— Ты чего? У меня нет матери…

— Ну мачеха, — буркнула Ирина. — Правда, я терпеть не могу этого слова, но если тебе так удобнее…

— Какая мачеха?

Ирина разозлилась. Что он здесь придуривается?

— Зинаида Леонидовна, — с плохо скрытой ненавистью уточнила она.

Петька забулькал горлом и начал тихо сползать вниз по сиденью.

— Тебе плохо? — испугалась Ирина.

Она резко затормозила и свернула к обочине шоссе.

— У-у… — протянул мальчишка. — Ты… что… в детстве с крыши упала?

— Почему?

— На головку больная…

Тут только Ирина поняла, что пацан умирает от смеха…

— Не понимаю, что тут смешного? — резко сказала она. — Даже если твой отец с ней живет неофициально…

— У… — булькал Петька. — Это… Зинка с нами живет…

— Ну, какая разница? — разозлилась Ирина.

— Большая… Ей за это платят…

Ирина оторопела. Неужели Владимир привел в дом проститутку? Да еще не скрывая от мальчика? В голове не укладывается…

А вслух она сказала как можно осторожнее:

— Петя, ты еще мал судить о таких вещах…

— О каких? — ухмыльнулся Петька. — Мне же приходится ее стряпню хавать. Мне она своей чистотой жизни не дает. Да еще расположилась в нашем доме как хозяйка! Да таких домработниц можно на рубль дюжину нанять!

— Дом…работниц?

— Ну да! Когда мама… — Петька помрачнел. — В общем, отец решил, чтоб я питался… домашний уют… и все такое… Взял ее, на мою голову! А она обнаглела. Я же вижу, как она к нему клинья подбивает! Командовать начала… как будто уже жена.

Он демонстративно сплюнул за окно.

У Ирины просто камень с души свалился. Она глупо улыбнулась и с облегчением расхохоталась.

— А я-то, дура…

— И правда дура, — нахально подтвердил Петька. — Зинка — мамаша… Ошизеть!

Так эта «зеленая гадина» совсем не опасна… Конечно, она соперница… Она тоже борется за внимание и любовь Владимира, но… Если за столько лет ничего не добилась, то ее шансы равны нулю.

Ирина была уверена, что чувство может либо вспыхнуть моментально, либо не возникнуть никогда. А годами подбрасывать угли в едва тлеющий костер, пытаться раздуть с трудом высеченную искру… Нет уж, увольте!