Ладно, теперь начальство, просить отпуск.

Назавтра попросил. Ответили – о’кей, но не больше недели, будем считать премией за удачные дела в Японии и как подарок к 8-му Марта. Вот такие у нас шутки…

Прямо из офиса удалось заказать авиабилет на послезавтрашний рейс в Милан, а еще забронировать номер в отеле «Berna», который, как подсказал сайт в Интернете, расположен совсем рядом с центральным железнодорожным вокзалом и станцией метро. Это место Петр помнил – значит, сориентируется.

А вечером, опережая звонок Биче, позвонил ей сам.

Из их диалога:

– Значит, я вылетаю послезавтра.

– Уже поняла, диктуйте время и номер рейса, я вас встречу в Мальпенса. Самолеты из России прилетают только в этот миланский аэропорт, как мне кажется. Но уточню.

– Спасибо, но не стоит вам беспокоиться, я и сам, тем более что…

– Бросьте, Петер, что за излишняя деликатность! Я на машине, встречу.

– Вы не дослушали. Я прилечу и сразу в отель, уже забронировал номер. Отель «Berna».

– Ах вот что! Вы сумасшедший, что ли? У меня огромная квартира, а он – отель! И какой – «Berna», один из самых дорогих в Милане! Вы что, так меня боитесь, Петер? Или вы с комплексами? Странно, вы производили нормальное впечатление. Короче, всё, закончили! Я записала, встречу. Да, и бронь в отеле снимите, прямо сейчас!.. Или нет, я сама сниму, мне это проще, сейчас позвоню и сниму. А, стоп, а на какую фамилию забронировано? Я ведь даже вашей фамилии не знаю, вот дьявол!

Он назвал. И на том распрощались, довольно сухо.

Да, ничего себе дамочка! Строгая, категоричная. И никакие у него не комплексы – просто он не любит навязываться.

Он приземлился в Мальпенса около четырех пополудни. В Москве почти еще зима, а тут оказалось довольно тепло, двенадцать градусов, как свидетельствовало табло на здании аэровокзала. Да, тепло, но туманно, туманно. И что – нормально: дождя нет, самолет сел вовремя, без задержки, значит, Биче не томилась в ожидании прилета.

Прошел паспортный контроль, выбрался в зал – и сразу приметил ее среди встречающих. Господи, как красива! В распахнутом светлом приталенном плаще (Петр всегда видел ее в чем-то светлом или белом – специально для контраста с цветом кожи, что ли? Кстати, и «ауди» у Биче – тоже белого цвета, как помнилось), под этим плащом – строгое темно-синее платье, ниже – белые сапожки. И взгляд – опять как выстрел.

Он приблизился к ней, сбросил дорожную сумку с плеча и протянул руку. А она, став почти вплотную, вдруг приобняла его, притронулась щекой к его щеке, затем отпрянула и неожиданно улыбнулась:

– А я смотрю – о ля-ля, знакомая шляпа! Вы в ней и этом строгом плаще – ну прямо американский пастор! – И лишь после этого ответила на его приветствие: – Буон джорно, Петер! Я рада вам.

Приободренный такой встречей, он попросил:

– Биче, я догадываюсь, почему вы произносите не Пётр, а Петер. Похоже, у итальянцев проблемы с русской буквой «ё»? Поэтому называйте меня Петя. Это тоже уменьшительно-ласкательно, как и Биче от Беатриче. Значит, Петя. Пе-тя! – повторил раздельно. Хорошо?

– Хорошо, Пе-тя, – передразнила она, но с улыбкой, прихватила его под руку, и они двинулись к выходу, а затем к автостоянке.

Погрузились в «ауди», поехали.

– Нам до Милана сорок пять километров, между прочим. (Это намек на его телефонное «сам доберусь», понял Петр.) А едем мы по трассе Милан – Варезе. А что за город Варезе, знаете? Тогда слушайте: это город в Ломбардии, на самом севере Италии, у швейцарской границы, на берегу озера Варезе. Очень красиво. В 1859-м году там была битва, когда Гарибальди победил Габсбургов. Потом всякое было, но главное – этот город, озеро и окрестности стали излюбленным местом отдыха всей светской Италии. Хотите, можно съездить туда? Но потом, не сейчас.

Петр сказал «конечно», а затем речь зашла о понятном: о том, что урна с прахом уже у Биче дома и завтра с утра они едут в Леньяго. С Джино? Нет, без него, он тяжело перенес смерть дедушки, с него хватит, останется дома со Стефанией, со служанкой…

Наконец вот и дома. Петр разместился в «своей» комнате, а после вышел в гостиную. Всё то же – большой стол, рояль, за которым только что занимался с преподавателем Джино, портреты на стенах, и на одной из них – фотография в рамке: синьор Антонио. Хороший фотопортрет, там старик чуть помоложе, чем его видел Петр, еще не столь седой, почти без морщинок.

– Тут деду лет шестьдесят или даже чуть поменьше, – стала объяснять Биче, – это снимал профессиональный фотограф в Леньяго, на открытии музея Сальери. Еще есть фото, где дедушка в костюме Сальери, но оно теперь там, в музее, завтра вы увидите. А это фото – я хочу по нему заказать настоящий портрет, то есть у художника. Ну, если получится. А если получится, то повешу вот сюда, к портретам предков. Тут ведь наша семейная коллекция. Вот это – отец деда, то есть мой прадед, известный в свое время скрипач, играл в оркестре знаменитого оперного театра в Вероне, на Арена ди Верона, театра под открытом небом; вот это – его жена, моя прабабка; это – в военном мундире – ее брат, воевал в Первую мировую на стороне короля Италии и погиб где-то на Балканах; вот это…