– И по-моему, у неё неплохо получается! – справедливости ради заметил Антон.

– Что?! Да на чьей ты стороне? – взбесилась Митрофанова.

– Ксюша, Ксюша, конечно, на твоей! Просто нельзя не отметить, что она держится молодцом. Я вовсе не так представлял себе провинциальную медсестру. И французский у неё хороший.

– Я смотрю, она успела тебя очаровать? – насмешливо поинтересовалась Ксения. – Да и не одного тебя, Авдеев-то, погляди, как слюни пускает! Противно смотреть, право!

– Так не смотри!

– А я не могу не смотреть! Эта негодяйка бросила мне вызов, унизила меня! Вот что, я придумала, как ей отомстить, – Ксения улыбнулась, обнажив жемчужно-белые зубы. И посмотрела на Антона лукаво. – Соблазни её.

– Что?! – Голицын от такого заявления опешил. – Ксюша, Ксюша, в своём ли ты уме?!

– Я же видела, как вы любезничали на том вечере у Софьи Авдеевой! – с немым укором произнесла Митрофанова, но тотчас же сделала вид, что её это ничуть не задело. – Ты ей наверняка понравился, ты знаешь, как очаровать женщину. Так чего же ты ждёшь? Вперёд! Влюби её в себя, проведи с ней ночь, а потом брось и разбей ей сердце!

Признаться, Голицыну больно было слушать это. На губах его играла улыбка, это правда, но улыбка ненастоящая, для того лишь, чтобы не расстраивать Ксению. Он никогда её не расстраивал, не мог себе этого позволить. Достаточно было, что её то и дело расстраивал Волконский, который даже не представлял, какое сокровище ему досталось! А Антон её берёг.

Тем обиднее слышать такие слова. Неужели он ей настолько безразличен? Неужели ей всё равно, с кем он, как он, где он? Видимо, всё равно, раз она не постеснялась открытым текстом попросить его переспать с той девушкой, Александрой.

А вот Антону не было всё равно. Его всякий раз охватывала безумная ревность, когда он видел их вместе с Волконским. А уж когда они уезжали вдвоём – Антон знал, он увозил её к себе на Садовую – о, как невыносимо становилось ему в тот момент! Представляя, что она там, с ним, на шёлковых простынях, нежится в его объятиях… А ведь Волконский её не любил! Вот что было обиднее всего: он не любил её, и Антон это прекрасно видел. Для Мишеля она была одной из, приятным дополнением к своему статусу – будущая жена, красавица-дворянка, дочь известного петербургского политика…

А для Антона она стала смыслом жизни. И он порой ненавидел Волконского за то, что тому так повезло. Ненавидел и желал ему сгинуть там, на этой проклятой войне, и никогда не возвращаться. Но Волконский, как на зло, вернулся, и вернулся героем, и Ксения тотчас же кинулась к нему, позабыв обо всём на свете. В такие моменты Голицын стыдился собственной мелочности – Мишель, конечно, не виноват, что всё так получилось, и желать ему смерти было крайностью. Но сердцу-то не прикажешь!

В такие моменты его выручал кокаин. Помогал забыться, отдалиться на время от этой боли, которая преследовала его вот уже несколько лет, с того самого момента, когда он впервые увидел эту черноволосую красавицу, Ксению Митрофанову.

– Так что? – облизнув губы, спросила она. – Сделаешь это для меня?

Голицын простонал нечто неразборчивое и с жалостью посмотрел на Ксению, словно умоляя быть благоразумной. Та не унималась, позволила себе взять его за руку и заглянула в глаза – а Антону показалось, что в самую душу.

– Сделаешь? Ведь сделаешь?

– Ксюша, Ксюша, – он тяжело вздохнул и вынужден был кивнуть. – Ради тебя я на всё готов, ты ведь знаешь!

– Так иди! – напутствовала его Митрофанова, коварно улыбаясь. Она предвкушала хорошее представление, а на сердце становилось так легко от грядущих перспектив! Наконец-то она отомстит этой заносчивой рыжей мерзавке!

А Сашенька, не представляющая, какие козни плетутся за её спиной, тем временем вовсю любезничала с Эллой и Катериной Савиновой, вышедшими приветствовать её из толпы гостей. В главной зале было светло, несмотря на вечер за окном, с высокого потолка комнату освещала огромная хрустальная люстра, и в её свете бриллиантовая диадема купчихи то и дело вспыхивала ярким блеском.

– Муж подарил к годовщине свадьбы! – пояснила Савинова, мать четверых детей и просто хорошая женщина. Элла с Сашенькой смущённо улыбнулись, поняв, что им не удалось скрыть своих любопытных взглядов, а Катя покрутила головой, демонстрируя украшение со всех сторон.

– Ах, как я вам завидую, дорогая! – искренне призналась Элла. – Вот бы и мне однажды найти того, кто не поскупится на такую красоту! А пока украшения мне дарит только папенька!

«А мне никто не дарит», – подумала Саша без особой, однако, печали по этому поводу. С задумчивой улыбкой она стала слушать, как купчиха пророчит Элле целый отряд достойных женихов, которые, по словам Кати, только рады будут заполучить её внимание, а Караваева звонко хохотала в ответ, радуясь своим перспективам.