К кому, простите?! Саша едва сдержалась, чтобы не попросить Савинову повторить. Да нет, милая Катя, ты, должно быть, ошиблась! Чтобы Константин Григорьевич и Ксения…? Нет, никак не укладывается в голове! Пусть он и привлекательный, но он старше её вдвое! Хотя… Саша задумалась, вспомнив, что ведь и впрямь говорили – Константин Григорьевич закрутил роман, и зазноба его была совсем молоденькой, ровесницей его сыну…

– Катя, – выдохнув, произнёс Мишель. – Милая моя Катя! Ты ведь знаешь, как безгранично я уважаю тебя, не так ли? Умоляю, не падай в моих глазах, пересказывая мне всю эту грязь. Это низко.

– Глупый, я ведь желаю тебе только добра! Грязь, я согласна, но ведь это правда, Мишенька! И кто, кроме меня, тебе эту правду скажет?

– Господи, Катя, поверь, доброжелателей хватает! Ты четвёртая, кто говорит мне, что в тот вечер после ужина у Алеева Ксения уехала с Сергеем.

– Она не просто уехала с ним, Миша, она провела с ним ночь!

«С каким ещё Сергеем?!» – безмолвно спросила Сашенька, чувствуя, как мир рушится вокруг неё. А жестокая Савинова тем временем продолжала:

– Мы ведь соседи с ними, мои окна выходят аккурат на их дом. Софьи Владимировны и Константина Григорьевича в ту ночь не было, они отдыхали на подмосковной даче. А он привёз её к себе, на ночь, как какую-то… – тут Катя не постеснялась и высказалась, а мы постесняемся. – А наутро она уехала от него как ни в чём не бывало! Вышла, огляделась по сторонам, поправила шляпку, поймала экипаж и уехала! И на этой женщине ты хочешь жениться, Миша?

Сашенька не выдержала, съехала вниз по стеллажу, совсем не заботясь о том, что её могут услышать. Обхватив колени руками, она спрятала лицо в шёлковых юбках, да так и осталась сидеть.

А вот Мишелю, похоже, было всё равно. Не то чтобы совсем всё равно – неприятно, конечно, когда твою невесту пользуют, как какую-нибудь проститутку, но…

– Ты её не любишь, – заключила Катя с каким-то странным облегчением. И предвидя возможное недовольство, сказала: – Если бы любил, то вёл бы себя иначе.

– Как? Ох, Катя, ну что ты мне предлагаешь сделать? Убить Авдеева?

– Убить Авдеева – это как минимум! – горячо воскликнула Савинова, всем сердцем ненавидящая Сергея Константиновича. – Миша, вчера это была твоя невеста, а завтра кто? Твоя сестра?

Саша подняла голову, прислушалась и услышала то, чего вообще никогда предпочла бы не слышать:

– Не сегодня завтра он сделает ей предложение, а Гордеев будет только рад, потому что это выгодная партия для Катерины! И что ты будешь делать в таком случае? Ты же прекрасно знаешь, что она в него с детства влюблена и прибежит по первому зову!

– Главное только, чтобы он позвал её замуж, а не ещё куда-нибудь, – хмыкнул Мишель.

– Вот! Я про то и говорю! Это же ничтожество, а не человек, Миша! Поговори ты с ним, вправь ему мозги, пока он и до Катерины не добрался! А что касается Ксении – тут я непреклонна. Забудь о ней, Миша, не такая тебе нужна. Если хочешь знать, Авдеев не первый, кому она грела постель в твоё отсутствие.

Мишель проявил удивительное спокойствие для человека с его нравом. Невесело улыбнувшись, он изогнул бровь и спросил:

– Ты всё сказала, Катя?

– Господи, да что за упрямец! И долго ты будешь продолжать делать вид, что ничего не происходит, и ждать, пока всё уладится само собой?! Один раз уже дождался, прости господи!

А вот это она правильно сказала. Упрёк хоть и обидный, но заслуженный. Мишель усмехнулся, а Катя тотчас побледнела и прижала руки к груди.

– Миша, Мишенька, прости, я не хотела, как-то само вырвалось!

– Не за что извиняться, ты абсолютно права. Бездействие ни к чему хорошему не приводит. Но, ты уж извини, Катя, убивать я пока никого не буду. А если уж надумаю, то первым, в любом случае, будет не Сергей, а Иван Кириллович. – Скрипнул диван, Мишель поднялся на ноги. – А теперь, с твоего позволения, я пойду искать Герберта.

– Миша, прости! – взмолилась Савинова, вставая следом за ним и ловя его руку. – Я ведь не хотела тебя обидеть, я как лучше хотела! Миша!

– Я знаю, Катя, я знаю. И я должен поблагодарить тебя за это, – по голосу стало понятно, что Мишель улыбается. – Тебе, по крайней мере, не безразлична моя судьба, это радует.

– Конечно, нет! Я же твоя крёстная!

Ах, вот оно что! Всего лишь крёстная…

И вот он ушёл, да и Савинова, повздыхав ещё некоторое время в одиночестве, вскоре тоже ушла. Саша, оставшись одна, наконец-то позволила себе разрыдаться в голос. Плакала она не жалея слёз – так, словно только что, вот в эту самую секунду, сломалась вся её жизнь.

Что ж, почти так оно и было. Человек, которому она доверяла – человек, в которого она верила, оказался предателем. Подлым, двуличным мерзавцем, в глаза улыбающимся ей и говорящим нежности, а за спиной…