Горожане уже успели разъехаться по рабочим местам, по улицам города только кое-где расхаживали дворники, выискивающие оброненный мусор. Я поехал к инспектору, но на полпути остановился. Что я ему скажу? Его история Чеслава и орда черноголовых в ней не впечатлила, что эта изменит? Это нельзя рассказать, это можно только почувствовать. А логика в данном случае на его стороне - никто никогда не видел ни черноголовых, ни тем более черных замерзших миров. А вот когда он спросит, где я видел эту историю, что мне ответить? Немного подумав, я повернул к библиотеке.

Отец рылся в картотеке, обложившись вытащенными ящиками с карточками. Услышав шум, он на миг поднял глаза и снова вернулся к работе.

– Вернулся? Или приключения продолжаются?

Мне показалось или в его голосе недовольство? Кто, интересно меня втянул в это? Но сейчас не время для выяснения отношений.

– Отец, мне нужно с тобой поговорить.

– Говори, - ответил тот, не поднимая головы.

– Я увидел то, что, наверное, лучше не видеть.

Отец отложил карточку и внимательно посмотрел на меня. Я коротко пересказал историю Дэнила, а заодно и Чеслава. Отец встал и, махнув рукой, пошел в свой кабинет. Заперев дверь, он уселся за стол, вытащил из ящика вытянутую бутылку с незнакомой наклейкой и два округлых бокала на тонких ножках. Темная жидкость заструилась в них из тонкого горлышка. Я вопросительно поглядел на отца.

– Я не пью, - скривился он, - просто бывают случаи...

Зачем же наливаешь, если не пьешь, подумал я, но вслух ничего не сказал. Я к легким наркотикам спокойно отношусь, ведь они не запрещены официально. Просто у алкоголя невыносимый вкус, проще блевотину выпить.

Отец подвинул один бокал ко мне, взял второй и покрутив жидкость по стеклянным стенкам, залпом проглотил ее. Я последовал его примеру. Пищевод обожгло и на глаза навернулись слезы.

– Что, гадость?
– спросил отец.

Я, зажмурившись, кивнул.

– А пить приходится. Это как со взрослой жизнью, Валентин, никого не интересует, что ты хочешь или что тебе нравится. Делай что должен, а свою рефлексию оставь при себе.

– Это совет?
– спросил я, прислушиваясь к ощущениям в желудке. Там расплывался горячий ком, словно я откусил верхушку горящей свечи, и капли парафина застывают сейчас внутри.

– Именно, - сказал отец, убирая бутыль и бокалы в стол.

– А что я должен?

Отец недоуменно посмотрел на меня:

– Ты же сделал все, о чем просил тебя инспектор, посмотрел истории и рассказал ему. Чего еще?

– Историю с умершими детьми я ему не рассказывал.

– Почему?
– вскинул брови отец.
– Не стоит скрывать такие нюансы. В конце концов тебе вещи давали не для того, чтобы ты забавными историями развлекся.

– Последнюю вещь мне не давали, - тихо сказал я.

– Как это?
– непонимающе посмотрел на меня отец.

– Я ее сам нашел.

– Нашел? Где же валялся такой артефакт?

– В куполе с большой статуей у стены и порталом в центре. Я его видел в одной из историй.

Отец поднес кулак к губам и сдавленно прокашлялся.

– Понятно, - взгляд его порыскал по бумагам, потом поднялся на меня.
– Ты что, совсем сдурел?

Я промолчал, смотреть в отцовские глаза не было сил, поэтому уставился в стену за ним. На ней висел приколотый канцелярской кнопкой листок с датами защиты диссертаций. Моя обведена красным. До нее еще два с половиной месяца, а я уже почти все сделал.

– Как ты туда попал?

– В архиве...

– Там же закрыто!
– отец посмотрел на меня с каким-то непонятным удивлением.
– Валентин, с тобой все в порядке?

– В порядке...
– буркнул я.

– Ты опустился до взлома, полез куда-то за миллиарды километров от дома, ты обманываешь представителей охранки. Что еще ты подразумеваешь под тем, что ты в порядке?

Я неожиданно для себя разозлился:

– Отец, я только что рассказал тебе, что где-то сотни, если не тысячи детей умерли, лишь бы не достаться какой-то страшной силе, что полчища уродов охотятся за последними выжившими людьми, а тебя волнует только то где я это увидел? Может сейчас еще кто-то умирает, а ты...

– С чего ты взял, что прямо сейчас?
– перебил отец.

Я непонимающе посмотрел на него.

– С чего ты взял, что эти события происходили недавно?

– Отец, ты же сам видел первую историю!

– И что я там видел? Двух парней лет двадцати пяти? А ты не забыл, как одному выстрелили в спину с расстояния не больше десяти метров. В голую спину. Ты не забыл, что наконечник сантиметра на три или четыре в тело зашел? Это, по-твоему, нормально?

Об этом, признаться, я не задумывался. Может какая-то броня из эпохи технического расцвета?