Сантиметр вправо или влево — и Кит убил бы человека, которого она любила.

— Я не стану колебаться, если ты сейчас не уйдешь.

Гнев брата наконец выплеснулся наружу.

— Значит, ты все-таки его шлюха!

Ах, если бы все было так просто… Мара решительно выпрямилась. Она больше не будет никого бояться.

Почувствовав ее решимость, Кит захныкал:

— Ты же тоже совершала ошибки…

— И каждый день расплачиваюсь за них.

— Да, вижу. Своим красивым шелковым платьем. И плащом, отороченным мехом. И золотой маской, — хмыкнул брат. — Какие лишения!

Похоже, он окончательно забыл, что ее ждало. Забыл о наказании, которое она примет за его прегрешения.

— Я расплачиваюсь за свою ошибку каждый день. С той самой минуты, как сбежала. И еще тяжелее стало сейчас. Тебе повезло, что я взяла на себя всю тяжесть вины за наши общие грехи.

— Мне не нужна твоя защита, — буркнул брат.

— Да, верно. Тебе нужны только мои деньги. — Кит промолчал, а Мара добавила: — Мне бы следовало выдать тебя ему. Ты его едва не убил.

— Жаль, что не получилось.

Она невольно вздохнула.

— Но за что? Он ведь не сделал нам ничего плохого. Именно он оказался невинной жертвой. Причем единственной.

— Невинной?! — Кит начал брызгать слюной. — Да он тебя погубил!

— Это мы его погубили! — закричала Мара.

— Он это заслужил! — Голос Кита сорвался на визг. — А его дружки отняли у меня все до последнего пенни!

Мара снова вздохнула. Двадцать шесть лет — и до сих пор ребенок.

— А заодно ты просадил и все мои деньги, братец. Ведь они не заставляли тебя делать ставки, верно?

— Но и не остановили меня! Они заслуживают то, что получили.

— Нет, не заслуживают. Ни они, ни он.

— Мара, он натравил тебя на меня! На меня! А ведь я все эти годы хранил твою тайну. Но теперь ты выбираешь не меня, а его!

Господь свидетель, это гак. Она предпочла Темпла всему остальному.

Но это не значит, что она может его получить.

И в эту минуту ей вдруг стало жалко Кита. Как жаль, что он вел такую жизнь… Жаль, что они с братом не смогли защитить друг друга. И поддержать… Она оплакивала его, того смеющегося ласкового мальчика, которым он когда-то был. Того, что раздобыл для нее пинту свиной крови и отправил горничных через все Уайфон-Эбби, чтобы те успели увидеть ее наедине с Темплом до того, как она изобразит, что ее обесчестили. И в итоге она погубила человека, совсем этого не заслуживавшего…

Мара задрожала и провела руками в шелковых перчатках по плечам. Но не смогла отогнать холод, возможно, потому, что холод шел изнутри. И тогда, сокрушенная печалью, она открыла ридикюль и вытащила из него свои последние деньги, остатки сбережений, на которые надеялась добраться до Йоркшира и начать все заново.

Мара протянула монеты брату.

— Держи. Этого хватит, чтобы уехать из Британии. — Он презрительно фыркнул, увидев, что денег мало, и Мара возненавидела его еще сильнее. — Тебя никто не заставляет их брать.

Кит долго молчал, затем спросил:

— Значит, все?

Мара проглотила слезы. Ох как же она устала от своей жизни, от необходимости все время бежать, все время скрываться. От того, что была вынуждена жить в тени своего прошлого. В глубине души она надеялась, что этими деньгами сможет купить себе свободу. Кит уедет, и у нее появится шанс на что-нибудь другое. На большее.

Но Темпла.

— Да, все, — ответила она.

Брат растворился в темноте, ушел туда, откуда появился. И возникло чувство вины, но не из-за Кита и не из-за его будущего. Она дала ему деньги и подарила возможность начать новую жизнь. Но, сделав это, лишила Темпла шанса покарать его. И почему-то это было хуже всего прочего.

Она его предала!

Да, это казалось именно предательством — несмотря ни на что. А ведь ей вроде бы следовало ненавидеть Темпла и желать ему самого плохого за то, что превратил месть в главное дело своей жизни. Но почему-то при этом он относился к ней с такой добротой, какой она не видела ни от кого другого.

Еще долго после ухода брата Мара сидела на низкой деревянной скамье, чувствуя себя ужасно одинокой и несчастной. Сегодня она потеряла брата, а также приют и ту жизнь, которую создала для себя. Маргарет Макинтайр присоединится к Маре Лоув. И теперь обе изгнаны отовсюду.

Но все это не имело никакого значения. Сейчас она могла думать только об одном — сегодня ночью она потеряет Темпла.

Она вернет ему ту жизнь, для которой он родился. Вернет ему жизнь, которую он всегда хотел. О которой мечтал и по которой тосковал долгие двенадцать лет.

Да, она потеряет его, но с этим придется смириться.

Она прекрасна!

Темпл стоял в темноте, глядя на Мару, сидевшую на низкой скамье, вырезанной из ствола дерева. И выглядела она при этом так, словно потеряла лучшего друга.