Да, она жива!

Ей следовало в ту ночь просто прийти к нему и рассказать всю правду он бы ей помог. Спас бы ее. Сделал бы своей.

Эта мысль мучила его наравне с образами, возникавшими перед его мысленным взором. Мара в его объятиях… Мара в его постели… Мара сидит у него за столом. Куча ребятишек с золотисто-каштановыми волосами и зелено-голубыми глазами… О Господи!

Темпл провел ладонью по волосам, пытаясь избавиться от безумных мыслей. Невозможных мыслей.

Посмотрев в глаза боссу, он заявил:

— Герцог-убийца остается.

Последовал едва заметный кивок. И взгляд босса тотчас переместился куда-то в сторону, словно он увидел что-то интересное в бальном зале.

— Остается ли?..

Темпл повернулся и проследил за взглядом друга.

Она не ушла! Стояла в дальнем конце бального зала, на верхней площадке лестницы, ведущей вниз, к гостям. Стояла высокая и красивая, в ошеломительном платье. И держала в руках его сюртук. Несколько локонов выбились из ее прически и теперь красиво обрамляли бледное лицо. Ему сразу захотелось взять ее лицо в ладони. Захотелось прикоснуться губами к ее губам. Но прежде всего…

Темпл сделал шаг в ее сторону и пробормотал:

— Какого дьявола?.. Что она тут делает?

Чейз поднял руку, останавливая его:

— Погоди. Она великолепна!

Да, это так. И не просто великолепна.

Она принадлежит ему.

Темпл обернулся к боссу:

— Твоя работа?

— Клянусь, это не я. Она сама..! — Чейз снова посмотрел на Мару, и на губах его заиграла улыбка. — Честное слово, жаль, что я не имею к этому отношения. Она собирается все изменить!

— Я не хочу, чтобы она хоть что-то меняла.

— Не думаю, что ты можешь ей помешать.

Оркестр перестал играть. Взгляд Темпла метнулся к большим часам у стены бального зала. Полночь.

Герцогиня Лейтон поднималась по ступенькам, направляясь к Маре, наверняка собираясь первой снять с себя маску. Мара встретилась с ней на середине лестницы и что-то прошептала ей на ухо. Герцогиня в удивлении отпрянула и, судя по всему, задала какой-то вопрос. Мара ответила, и герцогиня замерла на мгновение, очевидно, ошеломленная. Весь Лондон следил за этим обменом репликами. Наконец хозяйка бала удовлетворенно кивнула и повернулась лицом к толпе с улыбкой на устах.

И Темпл сразу же понял, что сейчас произойдет.

— Полагаю, это самая сильная женщина из всех, кого мне когда-либо доводилось встретить, — с восхищением произнес босс.

— Я сказал ей, что не хочу больше этого. Сказал, что не собираюсь это делать! — воскликнул Темпл.

— Похоже, она не очень хорошо тебя слушала.

Герцог не ответил — был слишком занят; сорвав с себя маску, он проталкивался сквозь толпу, понимая, что Мара слишком далеко от него и он не сможет ее остановить.

— Милорды и леди! — взяв за руку мужа, обратилась герцогиня к стоявшим внизу гостям. — Как вам всем известно, я большая любительница скандалов!

В зале засмеялись, все были заинтригованы таинственными событиями. Темпл же продолжал проталкиваться вперед, отчаянно пытаясь добраться до Мары и остановить ее до того, как она совершит нечто безрассудное.

— И как раз сейчас, — продолжала герцогиня, — меня заверили, что этой ночью здесь будет сделано по-настоящему скандальное заявление! Прежде чем все мы снимем маски… — Она сделала паузу, откровенно наслаждаясь всеобщим возбуждением, и показала на Мару: — Так вот, я представляю вам… гостью, чье имя неизвестно даже мне!

Темпл пытался двигаться быстрее, но казалось, что в зале собрался весь Лондон; и никто не желал хоть чуть-чуть подвинуться, все ожидали обещанного скандала. Он здоровой рукой отодвинул какую-то женщину, не обращая внимания на ее изумленный возглас. Спутник дамы повернулся к нему, пылая негодованием, но Темпл уже двинулся дальше, сопровождаемый шепотками: «Это герцог-убийца…»

Что ж, отлично! Может быть, теперь они уберутся с дороги.

И тут Мара заговорила чистым и звонким голосом:

— Я слишком долго скрывалась от вас! Слишком долго позволяла вам думать, что меня нет в живых! Слишком долго позволяла обвинять невиновного!

Часы начали бить двенадцать, и Темпл попытался продвигаться еще быстрее.

«Не делай этого! — мысленно умолял он Мару. — Не делай этого с собой!»

— Слишком долго я позволяла всем верить, что Уильям Хэрроу, герцог Ламонт, — убийца.

Услышав свое имя и титул из ее уст, услышав, как ахнула толпа и как раздались возгласы изумления, Темпл остановился. А часы продолжали бить.