«Я бы этого не сделала».

Что ж, пусть Темпл не хочет выслушивать ее извинения, но он совершенно определенно желает услышать, что она бы все переиграла, если бы могла.

И тут он вдруг сказал:

— Знай вы тогда… И что же?..

Она тотчас проговорила:

— Я бы не использовала вас для своих целей, но все равно подошла бы к вам тем вечером. И все равно сбежала бы.

Темплу следовало разозлиться. Ее слова должны были развеять последние сомнения насчет его планов на этот вечер. Но не развеяли.

— Почему? — спросил он.

Мара смотрела на стену со множеством дверей, ведущих в сады дома Лейтонов. Некоторые из них были приоткрыты, чтобы поступал свежий воздух.

— Почему… что? — Мара медленно шла по залу, и Темпл шел следом за ней как привязанный.

— Почему вы подошли бы ко мне?

Она едва заметно улыбнулась.

— Потому что вы красивый. В саду повели себя неуважительно, но все равно понравились мне. И почему-то, несмотря ни на что, до сих нор нравитесь.

Слово «нравитесь» казалось самым безобидным и безопасным, хотя оно и в малой степени не передавало того, что она к нему чувствовала.

Темпл, не удержавшись, спросил:

— А зачем бежать?

«Скажи мне правду, — мысленно взмолился он. — Доверься мне». Впрочем, она не обязана была этого делать.

— Я боялась, что ваш отец похож на моего.

Ему показалось, что его ударили под ложечку — да так сильно, что искры из глаз посыпались. Яркие и мучительные, как сама истина.

Ей было шестнадцать, и ее выдавали замуж за человека в три раза ее старше. За человека, трех предыдущих жен которого постигла печальная кончина. За человека, числившего того мерзавца, ее отца, среди своих самых близких друзей. За человека, чей сын уже в восемнадцать лет считался закоренелым развратником.

— Я бы ни за что не позволил ему обидеть вас, — сказал Темпл.

Услышав это, Мара обернулась. Обернулась с глазами, полными слез. Сейчас она верила: он бы защищал ее с той самой минуты, как они встретились. Он бы возненавидел своего отца, овладевшего ею.

— Я не знала, — произнесла она тихо, с сожалением в голосе.

Грациозная и изящная, Мара застыла в конце бального зала, глядя на двери, ведущие во тьму… И Темпл невольно оценил метафору. Да, все повторялось. Над ней опять нависла угроза, но Мара Лоув больше не боялась тьмы. Она прожила в ней двенадцать лет. Как, впрочем, и он.

О Господи, ведь не имеет значения, как они оба оказались тут, какими различными путями сюда пришли.

Они одинаковы.

Темпл потянулся к ней и тихо произнес ее имя, еще не зная, что произойдет дальше. Не зная, что скажет или сделает. Зная только одно: он хотел прикоснуться к ней.

Его пальцы скользнули по ее обтянутому шелком запястью, но она тотчас отстранилась плавным и изящным Движением. Затем направилась к двери.

И он позволил ей уйти.

Холод стоял ужасный, и Мара пожалела, что не догадалась захватить плащ, прежде чем покинула душный бальный зал. Но вернуться она уже не могла.

Она крепко обхватила плечи руками, убеждая себя, что ей бывало и холоднее, и хуже. И это была чистейшая правда. Она не боялась холода и могла ему противостоять.

Чему она противостоять не могла — так это теплу Темпла.

«Я бы ни за что не позволил ему обидеть вас».

Мара тяжело вздохнула и поспешила вниз по ступеням, направляясь в темные сады Лейтонов, растворяясь в ландшафте, благодаря небеса за тени. Минуту спустя, прислонившись спиной к большому дубу, она посмотрела вверх, на звезды, — посмотрела, гадая, как же она очутилась тут, в этом месте, в этом платье, с этим мужчиной.

С мужчиной, на которого ее натравила судьба.

С которым переплелась ее жизнь.

Навсегда.

Мара снова вздохнула. Слезы грозили хлынуть из глаз, и она, отгоняя их, заморгала. «Но что же произойдет дальше?» — спрашивала себя Мара. Пусть бы он уже сорвал с нее маску и покончил с этим, чтобы она могла возненавидеть его, обвинить во всем произошедшем и дальше разбираться со своей жизнью.

Чтобы могла учиться жить без него.

Как он за такое короткое время сделался для нее настолько необходимым? Как сумел так сильно измениться? Почему стал добрым и ласковым? Ведь их недавнее знакомство началось с его клятвы погубить ее. Так как же вышло, что она стала доверять ему?

И как вышло, что он стал единственным человеком, которого ей пришлось предать?

Внезапно из темноты вышел ее брат.

— Какая неожиданность! — воскликнул он.

Мара отступила в тень, подальше от него.

— Откуда ты узнал, что я буду здесь?

— Проследил от приюта. Видел, как он увозил тебя, — ответил Кит. Небритый, а глаза — безумные. — Вы с ним красивая пара…

— Ничего подобного. Никаких «нас» не существует.

Кит минутку помолчал, затем спросил:

— А если бы вместо папаши тебя обручили с ним? Может, тогда мы не попали бы в такую переделку?