Бернд. Я не его ассистент.

Вильгельм (одновременно с Берндом). Он — не ассистент.

Лотта. Ну что-то в этом роде. Приемный зять, несамостоятельный врач.

Вильгельм. Да, да. Темнота, темнота. Государство, социальное государство… но с вами об этом говорить бесполезно.

Пауза. Лотта рисует.

Жозефина. Двадцать восемь тысяч марок.

Лотта (наклоняется к Альберту, пытается подвинуться на своем стуле, но безуспешно). Прежде чем я встретила тебя, Альберт… Почему я никак не могу сдвинуться с места. Ах ты, святая Мария, все вкопано и приковано!

Вильгельм. А как ты думаешь, что тут осталось бы к завтрашнему утру, если б мы все не забетонировали и не приковали?

Лотта. Прежде чем я встретила тебя, Альберт, я была в таком же оцепенении от боли, как та фигура на маленькой колонне…

Вильгельм (безотносительно к сказанному), Да-да, так-так.

Альберт никак не реагирует. Лотта откидывается обратно. При следующей фразе она опять подвигается вперед, до края стула.

Лотта. В голову лезли тысячи всяких мыслей и бессмысленностей…

Вильгельм. Да-да, так-так.

Лотта (снова отодвигается назад). Скажи мне что-нибудь умное по-французски. Если б я знала французский, как ты!..

Вильгельм. Да, так!

Альберт. Но я едва его знаю…

Лотта. Ну, брось, ты наверняка знаешь французский и итальянский.

Альберт (смеется). А итальянский я вообще не знаю…

Оба смеются.

На самом деле, нет!

Жозефина пытается встать, но ноги ее подкашиваются и она садится обратно.

Жозефина. Если с ногой и дальше так будет, то я, видно, никогда не буду ходить как прежде.

Бернд. Сейчас два часа пятьдесят минут, Жозефина. Еще нет даже трех часов. Может быть, ты потерпишь еще полчасика?

Жозефина (встает). Ты, Бернд, помалкивай! Где мои двадцать восемь тысяч? (Идет к столику с бутылками, осматривает их по очереди.)

Вильгельм (явно обеспокоенный, подошел и стал рядом). Ничего крепкого, Жозефина. Ничего крепкого!

Жозефина. Что же мне налить?

Вильгельм. Прошу тебя, дочка…

Жозефина. С чего начать?..

Вильгельм. День ведь длинный…

Она выбирает бутылку водки и наливает большой стакан. Отец при этом помогает, но в то же время мешает. Он дает ей стакан, а потом отнимает от самого рта. Она все же пьет, а он печально гладит ее по голове, потом провожает к столу.

Альберт. Смотрю на твой костюм, Лотта, и хочу спросить: это новая бабушкина мода на континенте? Ты выглядишь в нем, как участница похода против ракетно-ядерного вооружения.

Лотта. А я думала, что мой костюм еще можно носить, до известной степени.

Альберт. Надеюсь, ты не забыла положить нафталин в карманы.

Лотта. Ты болван, Альберт!

Альберт. Хотел бы я на тебя посмотреть, когда речь зайдет о сексе.

Лотта. Повернись, Альберт, повернись!

Альберт. Не удивлюсь, если ты покраснеешь до ушей, стоит с тобой заговорить о сексуальных проблемах.

Лотта. А ты говори об этом поменьше!

Альберт. Значит, ты не хочешь поговорить со мной о сексе?

Лотта. Прекрати, пожалуйста! Излюбленная тема?

Альберт. Посмотрите на ее лицо. Всего несколько слов, и какое возбуждение.

Вильгельм. Послушайте лучше, Лотта, как позади нас шумит и плещется море. Во время прилива мой сын несет всякую несусветную чушь. Но когда море умолкнет и начнется отлив, вот тогда… (Ему приходится подняться, так как Жозефина направляется к напиткам. Берет ее за руку и возвращает на место.)