Лотта. Что же ты будешь делать, Жозефина? Ты о разводе думала?

Жозефина. Не знаю. Я ведь его люблю. Пусть ему будет стыдно.

Вильгельм. Но ему не стыдно, вот в чем загвоздка. А теперь прекрати об этом!

Лотта. Нет! Справедливость должна быть. Смотрите, что он делает, ему стыдно. Альберт, посмотри и ты на него!

Альберт. Только не надо слез. Мне все совершенно безразлично.

Жозефина. Типичная для него апатия! Апатия ко всему.

Альберт. Пожалуйста, я могу подойти к этому вопросу с сексуальной точки зрения. Между кражей и стыдом имеется прямая связь. Я подхожу к твоей сексуальной жизни, Фина. Кража — это исключительное, глубокое, сексуальное переживание. Одним словом, сумасшедший взлет. А ты говоришь о ней как-то холодно, мрачно. Случай касается твоего секса, а ты главного не замечаешь!

Жозефина. Секс?.. Да что же ты тут увидел сексуального? Может быть, можно было бы говорить о сексуальном переживании, если б он меня обманул с кем-нибудь. Но человек, которого обокрали, воспринимает все совершенно иначе.

Альберт. Потому что в вопросах секса ты — малограмотная.

Жозефина. Оставь, Альберт. Я не очень сильна в твоей философии.

Лотта (Бернду). Ты не хочешь опять сесть с нами за стол?

Бернд. Я хотел бы закончить чистку грилля.

Лотта (весело). Но что же ты сделал с таким количеством денег?

Бернд возится с газетами и не отвечает.

Бернд, ты сильно изменился за эти годы.

Бернд. Конечно. Я — пессимист.

Лотта. Пессимист? Ты вор — вот кто ты. Не оправдывайся!

Жозефина. Я уверена, что у него были долги.

Лотта. У тебя были долги?

Бернд. Быть пессимистом в наши дни…

Лотта (Жозефине). Наверняка.

Бернд. …не так просто. Вера в доброе в человеке объединяет людей. Она связывает их. Но если ты — скептик и не видишь просвета, то очень скоро станешь подозрительным даже в отношении друзей. Между тем пессимист не обязательно кого-нибудь оскорбляет лично. Просто люди боятся идей пессимизма, то есть в конечном счете — правды. Ты можешь быть прекрасным парнем, но пессимиста они отставят в сторону. А жаль. Можно даже быть пессимистом и притом не презирать других людей. Можно даже быть пессимистом и притом общительной натурой.

Жозефина направляется к столику с напитками, по пути остановилась около Бернда. Вильгельм следует за ней.

Жозефина. Может быть, на тебя нашло затмение? Нервы делают с человеком что угодно. Ведь трудно объяснить, зачем мужу обкрадывать собственную жену. Этого даже во время войны не было. Вместо войны у нас произошло такое небывалое несчастье. (Направляется к столику с напитками.)

Вильгельм (вполголоса Бернду). Ты, между прочим, еще не уплатил за подписку на «Иллюстрированный ринг…». Я только хотел напомнить тебе об этом. (Идет за Жозефиной.)

Лотта (наклоняется через спинку стула к Бернду). А теперь куда?

Бернд. Что ты имеешь в виду?

Лотта. Здесь мы, брат, не можем больше оставаться.

Бернд. Почему же?

Лотта. Я-то рассчитывала, что смогу побыть у тебя немного.

Бернд. Подожди, попей чая.

Лотта. Ребенком ты никогда не крал… Но во время молитвы шалил. Мама, бывало, говорила: «Не балуй, а то ангел не сделает тебе ямку на подбородке». А надо сказать, ты очень хотел, чтобы у тебя на подбородке была ямочка.

Бернд. Ну и что? У меня есть ямка.

Лотта. Я что-то не вижу.

Альберт. Бояться, когда нет темноты, еще страшнее.

Лотта. Я бы очень хотела снова жить около реки. Лучшие годы моей жизни связаны с рекой Саар, в Саарбрюккене. Но они прошли.

Бернд. Здесь у нас море. Это лучше, чем река.

Лотта. Но здесь мы не можем оставаться.

Бернд. Почему не можем?

Жозефина и Вильгельм возвратились к столу. На этот раз она наливает себе полный высокий стакан.

Альберт. Послушайте меня, прошу. Что вы со мной делаете?

Вильгельм. Как море замолкнет и начнется отлив, тогда…

Лотта. Не обязательно, Альберт, тебе все время быть в центре внимания.

Вильгельм. Приближается время отлива, он боится отлива. (Берет Альберта за руку.) Природа — мстительная сила. Сейчас пройдет, мой мальчик. Моя маленькая семья, только не обижайте его, будьте осторожны! Только не обижайте друг друга…