И мужчины, и женщины, и животныя были уже на работ на покрытыхъ росою поляхъ. Нердко, когда нашъ плотъ проходилъ вблизи покрытыхъ травою береговъ, къ намъ перескакивали постители; они плыли съ плотомъ сотню, другую футовъ и, поболтавъ съ нами и экипажемъ, снова переходили на берегъ, освженные прогулкой.

Впрочемъ, къ намъ являлись только мужчины, женщины были слишкомъ заняты для этого. На континент женщина исполняетъ всевозможную работу. Она копаетъ, пашетъ, жнетъ и сетъ, она носитъ на своей спин чудовищныя тяжести или перевозитъ ихъ на большое разстояніе въ тачк; она запрягается въ телжку за неимніемъ собаки или коровы и помогаетъ имъ, если таковыя имются. Возрастъ не играетъ здсь никакой роли; наоборотъ, повидимому, чмъ женщина старе, тмъ она сильне. Обязанности женщинъ на фермахъ неисчислимы; она занимается понемногу всмъ; въ городахъ же, наоборотъ, женщина иметъ боле ограниченный кругъ дятельности — все остальное исполняется мужчинами. Такъ, въ гостинницахъ на обязанности горничныхъ лежитъ исключительно приготовленіе постелей, топка печей въ пятидесяти или шестидесяти номерахъ, заготовленіе топлива и свчей и тасканіе безчисленнаго количества тоннъ воды во вс этажи, въ громадныхъ металлическихъ кувшинахъ, вмщающихъ фунтовъ по сту воды за-разъ. При этомъ он работаютъ не боле 18–20 часовъ въ сутки, а если почувствуютъ необходимость въ отдых, то всегда могутъ заняться чисткою половъ въ комнатахъ и клозетахъ, ползая по нимъ на колняхъ съ тряпкою въ рук.

Когда время стало приближаться къ полудню и сдлалось очень жарко, мы сняли верхнее платье и услись врядъ на краю плота, распустили надъ головами зонтики и, болтая въ вод голыми ногами, продолжали наслаждаться прекраснымъ пейзажемъ. Время отъ времени мы раздвались и, бросившись въ воду, плавали около плота. Въ вод у всякаго выдающагося зеленаго мыска рзвились группы голыхъ дтей — мальчики особо отъ двочекъ; при чемъ эти послднія всегда находились подъ материнскимъ надзоромъ какой-нибудь женщины, сидящей въ тни подъ деревомъ съ работою въ рукахъ. Мальчики нердко перепылывали къ намъ на плотъ, двочки же прерывали свои игры и, стоя по колно въ вод, только провожали насъ своими невинными глазками. Какъ-то разъ мы внезапно завернули за одинъ изъ мысовъ и застали врасплохъ стройную двочку, лтъ двнадцати, или около того, только-что вошедшую въ воду. Не имя времени, чтобы скрыться, она, тмъ не мене, не потерялась; схвативъ втку отъ молодой ивы, она пригнула ее къ себ и, прикрывая ею свое блое тло, она съ невозмутимымъ спокойствіемъ и большимъ интересомъ продолжала въ тоже время смотрть на насъ. Такъ простояла она все время, пока плотъ не унесло теченіемъ. Эта двочка была очень мила и со своею вткой такъ и просилась на картину, которая къ тому же не оскорбила бы и скромности самаго взыскательнаго моралиста. Ея блое тло эффектно выдлялось на фон яркой зелени ивы (она стояла какъ разъ передъ кустомъ), изъ-за которой выглядывали любопытныя личики и блыя плечи двухъ меньшихъ двочекъ.

Около полудня мы услышали оживившій насъ крикъ.

— Судно въ виду!

— Гд судно? — кричитъ нашъ капитанъ.

— На втр, три румба отъ носу!

Мы вс кинулись въ этомъ направленіи, чтобы посмотрть на судно. Оно оказалось винтовымъ буксирнымъ пароходомъ, которые впервые были пущены по Неккару въ ма. Судно это имло довольно своеобразное устройство. Я часто наблюдалъ за нимъ изъ оконъ гостинницы и недоумвалъ, какимъ образомъ приводятся оно въ движеніе, не имя, повидимому, ни веселъ, ни колесъ. Теперь оно шло мимо насъ, взбивая пну, производя самый разнообразный шумъ и время отъ времени испуская протяжные, хриплые свистки; на буксир за собой оно вело девять килевыхъ баржъ, длинною, узкою лентою тянувшихся за нимъ слдомъ. Мы встртились съ нимъ въ узкомъ мст фарватера, въ канал между скалистыми дамбами, гд едва-едва хватило мста, чтобы благополучно разойтись. Въ то время, какъ пароходъ, скрипя и дребезжа, проходилъ мимо насъ, мы открыли секретъ его движущей силы. Не винтомъ и не колесами приводился онъ въ движеніе противъ быстраго теченія Неккара, но вслдствіе наматыванія длинной цпи. Цпь эта проложена по дну всей рки и закрплена своими концами. Длина ея семьдесятъ миль. Проходя черезъ носъ парохода, она обгаетъ черезъ барабанъ, составляющій часть судового механизма и черезъ отверстіе въ корм спускается обратно на дно рки. При вращеніи барабана одинъ конецъ цни набгаетъ на него, а другой сбгаетъ, и такимъ образомъ судно передвигается вдоль цпи. На такихъ пароходахъ нтъ ни носа, ни кормы въ обыкновенномъ значеніи этого слова и на каждомъ изъ концовъ имется по рулю съ весьма длиннымъ перомъ. Судно никогда не оборачивается и управляется одновременно обоими рулями, которые сообщаютъ ему вполн достаточную поворотливость при проход черезъ нескончаемыя закругленія, несмотря на значительное сопротивленіе цпи. Я, право, не поврилъ бы на слово въ возможность подобнаго удивительнаго устройства; но я видлъ его въ дйствіи и потому знаю, что и такія невроятныя вещи могутъ быть выполнены. Какого еще чуда должны мы теперь ожидать?

Кром того, мы встрчали много баржъ вверхъ по рк или на парусахъ, или же влекомыхъ мулами подъ аккомпаниментъ всевозможнаго сквернословія; послдній способъ представляетъ весьма кропотливую и тяжелую работу. Проволочный канатъ, однимъ концомъ закрпленный за верхъ мачты, другимъ концомъ соединяется со сбруей цлой вереницы муловъ, идущихъ гусемъ по бичевнику футахъ во ста впереди судна. Цлому отряду погонщиковъ при помощи понуканій, ударовъ и града проклятій съ трудомъ удавалось сообщить судну скорость въ дв-три мили въ часъ противъ сильнаго теченія. Неккаръ съ давнихъ временъ служилъ путемъ сообщенія, и это доставляло занятіе многимъ тысячамъ людей и животныхъ; теперь же, когда встрченный нами буксиръ при затрат какого-нибудь бушеля угля и при экипаж, состоящемъ всего изъ нсколькихъ человкъ, ведетъ за собою вверхъ по теченію цлыхъ девять баржъ и при томъ со скоростью, по крайней мр, вдвое превышающей ту, которая достигается соединенными усиліями цлыхъ тридцати человкъ и того же числа животныхъ, несомннно, что этотъ старинный промыселъ быстро придетъ въ упадокъ. Второй пароходъ былъ спущенъ на Неккар всего три мсяца спустя посл перваго.

Въ полдень мы вышли на берегъ и, купивъ нсколько бутылокъ пива, заказали себ цыплятъ, а плотъ между тмъ ожидалъ насъ. Когда цыплята поспли, мы тотчасъ же двинулись въ дальнйшій путь и поспшили приняться за обдъ, пока цыплята еще не простыли, а пиво не согрлось. Нтъ мста, боле пріятнаго для подобнаго обда, какъ плотъ, плавно скользящій внизъ по извилинамъ Неккара мимо зеленыхъ луговъ и лсистыхъ холмовъ, мимо дремлющихъ деревушекъ и скалистыхъ утесовъ, увнчанныхъ развалинами башенъ и зубчатыхъ стнъ.

Однажды мы увидли какого-то хорошо одтаго господина, очевидно, нмца, но безъ всякаго признака очковъ. Онъ исчезъ раньше, чмъ мы успли встать на якорь, о чемъ я ужасно сожаллъ, такъ какъ хотлъ сдлать съ него эскизъ. Капитанъ утшилъ меня, сказавъ, что господинъ этотъ несомннно обманщикъ, имющій очки, но держащій ихъ въ карман съ цлью выдлиться.

Ниже Гассмерсгейма мы проходили мимо развалинъ Горнберга, стариннаго замка, принадлежавшаго нкогда Гётцу фонъ-Берлихингену. Замокъ стоитъ на очень живописномъ холм, поднимающемся футовъ на 200 надъ уровнемъ рки, и иметъ башню около 75 ф. высоты. Полуразрушенныя зубчатыя стны замка обвиты виноградомъ, а внутри ограждаемаго ими пространства растутъ деревья. Крутой склонъ отъ подножія стнъ замка спускается къ вод террасами и сплошь покрытъ виноградниками, что длаетъ его весьма похожимъ на обсаженную виноградомъ мансардную кровлю. Вс склоны по обоимъ берегамъ рки въ этой мстности заняты виноградниками, и вся эта область является главною производительницею рейнскихъ винъ. Нмцы питаютъ особое пристрастіе къ рейнскимъ винамъ, которыя они разливаютъ въ большія, изящныя бутылки и считаютъ однимъ изъ наилучшихъ напитковъ. На самомъ же дл отъ уксуса он отличаются только своими этикетками. Холмъ Горнберга прорзанъ туннелемъ и подъ имъ будетъ проходить новая желзнодорожная линія.

Миляхъ въ двухъ пониже замка Горнбергъ, въ невысокой скал, находится пещера, въ которой, по разсказамъ нашего капитана, нкогда обитала прекрасная наслдница Горнберга, фрау Гертруда. Дло происходило около 700 лтъ тому назадъ. У нея была масса богатыхъ и благородныхъ ухаживателей, но съ обычнымъ для всхъ героинь романовъ безразсудствомъ она предпочла незнатнаго и небогатаго юношу, Венцеля фонъ-Лобенфельдъ. Тогдашній владлецъ Горнберга съ обычной разсудительностью отцовъ героинь заточилъ свою непокорную дочь въ одну изъ своихъ темницъ, или подземелій или кюлверинъ, вообще въ одно изъ подобныхъ мстъ, и сказалъ, что будетъ ее тамъ держать, пока она не изберетъ себ мужа изъ числа богатыхъ и знатныхъ искателей. Но вс усилія этихъ послднихъ снискать ея расположеніе оставались безуспшны, и сердце ея билось попрежнему только для того бднаго и всми презираемаго крестоносца, который сражался въ Святой Земл. Наконецъ, въ одну бурную ночь, не будучи въ состояніи выдерживать доле преслдованій своихъ богатыхъ искателей, она бжала изъ темницы, переправилась черезъ рку и скрылась въ пещер, лежащей внизъ по рк отъ замка. Въ поискахъ за нею отецъ ея обшарилъ всю сосднюю мстность, но не могъ открыть даже слдовъ бглянки. Прошло нсколько времени, а двушка не находилась; тогда совсть начала мучить старика, и онъ приказалъ вывсить везд объявленія о томъ, что если дочь его находится еще въ живыхъ, то она можетъ возвратиться въ свой домъ, такъ какъ онъ, отецъ ея, не будетъ насиловать ея волю и позволяетъ ей выдти замужъ, за кого она сама пожелаетъ. Прошли мсяцы и всякая надежда отыскать двушку была потеряна. Тогда старикъ отказался отъ обычныхъ прежнихъ развлеченій и, посвятивъ все свое время религіознымъ упражненіямъ, сталъ молить о смерти, какъ о благодяніи.

Тмъ временемъ каждую ночь исчезнувшая двушка ровно въ полночь появлялась у входа своей пещеры и, одтая въ блое платье, распвала одну и ту же балладу, которую когда-то сочинилъ для нея крестоносецъ. Она разсчитывала, что если онъ вернется когда-нибудь домой, то суеврные крестьяне непремнно разскажутъ ему о привидніи, которое поетъ по ночамъ въ пещер, а когда ему разскажутъ содержаніе баллады, то онъ тотчасъ догадается, что она еще жива, такъ какъ никто кром нихъ вдвоемъ, не знаетъ этой псни. Время шло, а вмст съ тмъ росъ страхъ, возбуждаемый привидніемъ пещеры въ жителяхъ окрестныхъ мстностей. Разсказывали, что всякаго кто только имлъ несчастіе услышать это таинственное пніе, въ скоромъ времени постигало какое-нибудь несчастіе, и, наконецъ все что только ни случалось въ окрестности злого, начали приписывать привиднію, вслдствіе чего ни одинъ судовщикъ не соглашался проплыть ночью мимо этой пещеры, а крестьяне избгали этого мста даже и днемъ.