Повидимому, здсь вс тяжелыя работы въ каменоломняхъ и, вообще, по проведенію новой желзнодорожной линіи исполняются, главнымъ образомъ, итальянцами. Это насъ сильно изумило.

Въ нашемъ отечеств распространено мнніе, что итальянцы избгаютъ тяжелаго труда, предпочитая что-нибудь полегче, напримръ, игру на шарманк, оперное пніе, или убійства. Очевидно, что мы заблуждаемся.

Вдоль всей рки, почти у каждой деревни, выстроены небольшія станціи для будущей желзной дороги. Постройка ихъ была уже закончена, оставалось уложить рельсы и открыть движеніе. Постройки были изъ кирпича и камня и казались верхомъ красоты, изящества и живописности. Кругомъ въ изобиліи росли цвты и виноградъ, а яркая и свжая зелень газоновъ говорила о тщательномъ уход садовника. Вслдствіе этого станціи служили только къ украшенію пейзажа. Каждая куча песку или щебня была сложена такъ аккуратно и даже нарядно, что напоминала скоре новый могильный холмъ или пирамиду ядеръ; ничто не напоминало здсь т станціи или вообще окрестности желзнодорожной или другой линіи, съ понятіемъ о которыхъ у насъ обыкновенно связано представленіе чего-то грязнаго и не изящнаго. Нельзя не одобрить этотъ прекрасный обычай содержать всю страну въ подобномъ образцовомъ порядк, какъ это длается во всей Германіи; благодаря этому тысячи народа заняты полезной работой, дающей имъ хлбъ, и избавлены отъ праздности и нищеты.

Къ ночи, нашъ капитанъ хотлъ пристать къ берегу, но я думалъ, что, быть можетъ, намъ удастся добраться до Гиршгорна, я мы поплыли дале. Внезапно небо начало покрываться тучами, что сильно озаботило капитана. Посмотрвъ вверхъ, онъ покачалъ головою и сказалъ, что собирается сильный втеръ. Товарищи мои совтовали тотчасъ же пристать къ берегу, я же хотлъ продолжать путь. Капитанъ сказалъ, что, во всякомъ случа, изъ простого благоразумія, намъ необходимо убавить парусовъ. Поэтому вторая вахта получила приказаніе приготовить свои шесты. Сдлалось совершенію темно, и втеръ началъ крпчать. Сильные порывы его, прорвавшись сквозь листву деревъ, долетали уже къ намъ на палубу. Дло принимало скверный оборотъ.

— Какое направленіе? — кричитъ капитанъ рулевому, стоящему на переднемъ звен плота.

— Нордъ-остъ-нордъ-остенъ-остъ, — доносится слабый и хриплый отвтъ.

— Измните курсъ!

— Слушаю, сэръ.

— Сколько воды подъ нами?

— Мелко, сэръ. Два фута съ бакборта и два безъ половины съ штирборта!

— Измните курсъ!

— Слушаю, сэръ.

— Впередъ, ребята, вс за дло! Проворнй! Поддерживай съ подвтренной стороны.

— Эге, эге, сэръ!

Вслдъ затмъ раздался топотъ ногъ, поднялась какая-то дикая возня, сопровождаемая хриплыми криками команды, заглушаемой ревомъ втра, неистовствующаго среди штабелей гонту. Темнота стояла такая, что невозможно было различать людей, работающихъ по близости, а расходившіяся волны ежеминутно угрожали поглотить наше утлое судно. Вдругъ къ капитану поспшно подходитъ помощникъ и взволнованнымъ голосомъ шепчетъ ему на ухо.

— Приготовьтесь, сэръ, къ худшему — у насъ открылась течь.

— О, Боже, гд?

— Сейчасъ позади второго звена.

— Только чудо можетъ спасти насъ. Не говорите объ этомъ никому, иначе начнется суматоха и паника! Направьте плотъ къ берегу и приготовьтесь выпрыгнуть съ канатомъ, какъ только мы подойдемъ. Господа, полагаю, что вы не откажетесь помочь намъ въ такую опасную минуту. У васъ есть шляпы, идите же и работайте для спасенія своей жизни.

Налетлъ второй порывъ втра, еще боле сильный и обдалъ насъ брызгами волнъ. Внезапно съ передней части плота, откуда-то издалека, послышался крикъ, крикъ самый ужасный, какой только можно слышать на вод.

— Человкъ за бортомъ!

— Подержи слва! Не бда! Пусть лзетъ на плотъ или на беретъ! — кричитъ капитанъ.

— Бурунъ впереди! — доноситъ до насъ втеръ.

— Гд?

— Не дальше, какъ на длину бревна отъ носа съ штирборта! Ощупью добрались мы по скользкимъ бревнамъ до указаннаго мста и съ энергіей отчаянія принялись за выкачиваніе воды, но тотчасъ же услышали тревожное восклицаніе помощника капитана, кричавшаго откуда-то съ кормы.

— Прекратите выкачиваніе, или мы сядемъ на мель!

Но вслдъ затмъ послышался радостный крикъ:

— Земля, съ бакборта у самой кормы!

— Спасены! — кричитъ намъ капитанъ, — Прыгай на берегъ, крпи причалъ за дерево, передавай конецъ на плотъ!

Еще минута, и вс мы были уже на берегу, плача и обнимаясь отъ радости, не обращая вниманія на разразившійся ужасный ливень. Капитанъ говорилъ намъ потомъ, что, плавая по Неккару цлыхъ сорокъ лтъ, онъ вынесъ не мало бурь, способныхъ и у хорошаго моряка вызвать на лиц блдность, но такой, какую пришлось пережить намъ, онъ еще не видывалъ. Какъ знакомы были мн эти слова! Не мало пришлось мн плавать по морю и слышать отъ капитановъ буквально то же самое.

Мы ршили выразить капитану свою благодарность и удивленіе его мужеству; выбравъ минуту, мы обсудили дло и согласившись относительно редакціи, написали благодарственный адресъ, который и преподнесли капитану при соотвтственной подобному случаю рчи.

Протащившись въ темнот подъ проливнымъ дождемъ цлыхъ три мили, мы добрались, наконецъ, до таверны «Натуралистъ» въ деревн Гиршгорнъ. Было уже одиннадцать часовъ ночи, и мы едва держались на ногахъ отъ утомленія и перенесенныхъ волненій. Никогда не забуду я этой ночи.

Содержатель гостинницы былъ богатъ и поэтому считалъ себя въ прав быть нелюбезнымъ; съ большой неохотой поднялся онъ съ теплой постели, чтобы отворить намъ дверь. Но волей или неволей, а пришлось таки ему приняться за изготовленіе для насъ кой-какого ужина въ то время, какъ сами мы занялись варкою пуншу, который долженъ былъ предохранить насъ отъ чахотки. Поужинавъ и выпивъ пуншу, мы просидли еще около часу, куря трубки, перебирая въ памяти эпизоды изъ только-что пережитаго приключенія и обсуждая редакцію задуманнаго нами благодарственнаго адреса. Затмъ мы поднялись въ верхній этажъ дома и перешли въ чистую, нарядную комнату, отведенную намъ въ качеств спальни, въ которой стояли прекрасныя, удобныя кровати съ подушками, наволочки которыхъ были обшиты изящными кружевами ручной работы. Кружева эти составляютъ частъ фамильныхъ драгоцнностей, переходящихъ изъ рода въ родъ.