Во время завтрака настроеніе наше нсколько прояснилось, потому что въ путеводител мы вычитали, что въ гостинниц на вершин горы туристы поставлены въ невозможность проспать солнечный восходъ; что каждое утро черезъ вс залы тамъ проходитъ человкъ, который такъ громко трубитъ въ огромный альпійскій рогъ, что пробудился бы даже мертвый. А, кром того, мы въ томъ же спутник нашли и другое утшительное свдніе; а именно, что на вершин не для чего будетъ терять времени на одванье, что тамъ каждый хватаетъ свое красное одяло въ которое окутывается, и появляется на веранд въ вид какого-то индйца. Это будетъ не дурная и во всякомъ случа романическая картина, человкъ двсти пятьдесятъ народу столпятся на вершин, и вс съ разввающимися отъ втра волосами закутанные въ красныя одяла, а кругомъ величественныя снжныя горы и первые отблески разсвта — поистин поразительное и неизгладимое зрлище. Это даже хорошо, что мы проспали предыдущихъ два солнечныхъ восхода.

Изъ путеводителя же мы узнали, что находимся на высот 3.228 футовъ надъ уровнемъ озера; слдовательно цлыхъ дв трети путешествія было уже совершено. Мы выступили въ путь въ четверть пятаго посл полудня; ярдовъ на сто выше гостинницы желздорожный путь развтвляется: одна втвь идетъ прямо и поднимается на крутой холмъ, другая круто поворачиваетъ вправо и поднимается довольно отлого. Мы избрали послднюю и, пройдя вдоль нея около мили, повернули за выступъ скалы и очутились передъ красивою новенькою гостинницей. Если бы мы прошли мимо, то несомннно добрались бы, наконецъ, до вершины, но Гаррисъ вздумалъ разспрашивать и, по обыкновенію, у такого, который ничего самъ не знаетъ, тмъ не мене, спрошенный посовтовалъ намъ вернуться и держаться другой втки. Мы такъ и сдлали и впослдствіи немало о томъ пожалли.

Мы лзли и лзли безъ конца; мы поднялись не мене, чмъ на сорокъ вершинъ, но всякій разъ впереди появлялась другая, еще высшая. Начался дождикъ, который все увеличивался и промочилъ насъ насквозь; намъ было ужасно холодно. Въ довершеніе непріятности, вся мстность заволоклась густымъ туманомъ облаковъ, и мы принуждены были держаться рельсъ, чтобы не потерять другъ друга. Временами мы отходили отъ линіи и шли слва отъ нея по какой-то узенькой тропинк, но вдругъ повялъ втерокъ и отнесъ окутывавшій насъ туманъ, и къ ужасу нашему мы увидли, что находимся на самомъ краю пропасти, такъ что вытянутая лвая рука наша висла надъ бездной; пришлось снова вернуться на рельсы.

Наступала ночь, темная, сырая и холодная. Около восьми часовъ вечера туманъ разсялся, и мы натолкнулись на довольно торную тропинку, поднимающуюся весьма круто влво. Мы пошли по ней и не успли мы отойти отъ желзнодорожной линіи настолько далеко, что снова вернуться къ ней сдлалось уже невозможнымъ, — какъ туманъ вторично окуталъ насъ.

Мы находились на совершенно открытомъ мст и чтобы хоть немного согрться, принуждены были идти наугадъ, хотя каждую минуту могли ожидать, что свалимся въ пропасть. Около девяти часовъ мы сдлали весьма важное открытіе — именно, что мы потеряли тропинку. Нкоторое время мы ползали на четверенькахъ, но найти ея все-таки не могли; наконецъ, мы сли прямо въ грязь и мокрую траву и стали ждать. Черезъ нсколько времени мы были поражены внезапнымъ появленіемъ изъ-за тумана какой-то громадной неясной массы, которая вскор опять скрылась въ надвинувшемся туман. Безъ сомннія, то была оставленная нами гостинница, размры которой были сильно преувеличены туманомъ, но передъ нами была пропасть и мы не осмливались тронуться съ мста.

Такъ просидли мы цлый часъ, стуча отъ холода зубами и съ дрожью во всемъ тл, перекоряясь изъ-за каждаго пустяка, каждый изъ насъ старался свалить на другого вину по поводу оставленія нами желзнодорожной линіи. Мы сидли, повернувшись спиною къ пропасти, потому что съ той стороны дулъ втеръ. Наконецъ, туманъ началъ рдть, и когда Гаррисъ поприглядлся, то оказалось, что прямо передъ нами, на томъ самомъ мст, гд по нашимъ предположеніямъ находилась пропасть, стоялъ громадный, темный, неясный силуэтъ гостинницы.

Можно было даже различить окна и трубы зданія и слабое мерцаніе огней. Первымъ ощущеніемъ нашимъ была глубокая, неудержимая радость, но затмъ насъ охватила самая бшеная ярость, когда мы сообразили, что замтили бы гостинницу на цлыхъ три четверти часа ране, если бы не сидли здсь и не проводили время въ безполезныхъ и глупыхъ ссорахъ.

Да, это и была та самая гостинница на Риги-Кульмъ, которая занимаетъ самое высокое мсто на вершин горы и отдаленные огоньки которой мы такъ часто наблюдали вмст со звздами съ нашего балкона въ Люцерн. Мрачный привратникъ и мрачные слуги оказали намъ сначала довольно холодный пріемъ, но затмъ смягчились и указали намъ ту комнату, которая была нанята нашимъ мальчуганомъ.

Мы переодлись въ сухое платье, какое нашлось у насъ, и, въ ожиданіи, пока поспетъ ужинъ, принялись бродить по двумъ обширнымъ пещероподобнымъ пріемнымъ, въ одной изъ которыхъ помщалась печь. Печь эта стояла въ углу и какъ стною была окружена туристами. Не будучи въ состояніи пробиться къ огоньку, мы стали расхаживать въ арктическихъ широтахъ помщенія среди многочисленной публики, сидвшей молча, серьезно, уныло, дрожащей отъ холода и, вроятно, думающей, что какъ же они вс глупы, что пришли сюда. Съ числ публики было нсколько американцевъ и нмцевъ, но большинство, какъ легко можно было замтить, состояло изъ англичанъ.

Мы перешли въ другое помщеніе, гд стояла густая толпа народа. Оказалось, что тамъ помстился настоящій летучій магазинъ. Туристы на перебой покупали всевозможнаго рода бездлушки врод ножей для разрзанія бумаги съ надписью: «На память о Риги» и съ ручками изъ небольшихъ кривыхъ роговъ пресловутой серны; было тамъ не мало кубковъ, рюмокъ и прочихъ вещицъ съ такими же надписями. Я совсмъ уже собрался купить какой-то ножичекъ, но потомъ ршилъ, что и безъ того не забуду того холода, которымъ насъ угостили на Риги, и подавилъ въ себ это желаніе.