Том 3. Стихотворения
вернуться

Бальмонт Константин Дмитриевич
Шрифт:

«Не могу я быть в юрте…»

Не могу я быть в юрте, Не могу уж, не могу. Захлебнулся я в мечте, Эти мысли, те, и те, Вечно мысли стерегу. Быть в измысленной черте Не могу уж, не могу. Не могу в юрте я быть, Зрячий филин – и слепой. Самого себя любить, Душу в малости дробить, Чтоб себя же обступить Все собой, самим собой. В Белый Мир пойду теперь, Белый Ад хочу избыть, Распахну я настежь дверь, Быть с собою – то не быть. Белый Мир, вступаю в бой, С Белым Дьяволом, с тобой. Белой Смерти я вкусил, Столько, столько, что не счесть. И вкушу еще, до тла. Вот, ты есть и ты не есть, Ты скорее лишь была. Не считая капель сил, И глядя на ток светил, Я узор мечты плету, Я бросаю свой уют, Зажигаю я юрту, Языки Огня поют. Белый Мир, в последний бой Выхожу теперь – с тобой, Ты не сможешь победить, И в тебе найду я нить В сказку Жизни Голубой.

«А воистину ли там…»

А воистину ли там, Где обрублен лед водой, А воистину ли там Праздник жизни золотой? Не приснилось ли мечте, Что когда-то был я там? Не приснилось ли мечте, Рай и Ева и Адам? Это вымыслы мои, Чтобы спрятать круглый путь? Это вымыслы мои, Чтоб в снегах не потонуть? Это хитрость пред собой, Не скружиться на кругу? Это хитрость пред собой, Жить хоть как-нибудь в снегу? А коль я наоборот, Или тот же вечный круг? А коль я наоборот, Или вечно я сам дpyr? А коль я на перебег, Не достигну ль я себя? А коль я на перебег, Или тот же вечный снег? А коль я направо – так –? Что-то спуталось во мне. А коль я налево – так –? Все тропинки я смешал. Снова впрямь на перебег, Там, быть может, новый путь? Снова впрямь на перебег, Есть тут лед, не только снег. Ну, а если я пойду Без оглядки вдаль по льду? Ну, а если все вперед, Может, что-нибудь найду? Вплоть до синей до воды Если я пройду все льды? Ой, как скользко! Гладкий лед! Нет ни смерти, ни беды Вплоть до влаги я дойду, К синей влаге припаду Что там? Лишь не снег, не лед! Что-нибудь, но там найду!

«Вызвездило. Месяц в дымке скрыт…»

Вызвездило. Месяц в дымке скрыт. Спрятал он во мгле свои рога. Сумрачно. Но бледный снег горит. Внутренним огнем горят снега. В призрачности белой я слежу, Сколько их, тех звездных паутин. Как бы сплесть из них мне мережу? В Вечном я. Один, один, один.

«Я из белой страны…»

Я из белой страны. – Кто сказал? Кто сказал? – Я из белой страны. На иную межу. Я из белой страны Ухожу.

«Морской леопард – он не тронул меня…»

Морской леопард – он не тронул меня, Полярный медведь – он не тронул меня, Лежали моржи и глядели, И словно сосульки застывшей метели Белели у них клыки. Тюлени толпами – прощайте навек, Прощайте пингвины, отродье калек, Уходит, уходит от вас человек, Уходит. Вверху огоньки, и внизу огоньки, Вверху звездомлечность Великой Реки Узорные волны проводит. И всполохи встали в цветистом бреду, Сгорают. А тут, на звенящем и призрачном льду, Ответные звезды играют. Свершилось. Звезду увидала звезда. На льды голубая заходит вода. Иду!

1908 Ночи Зимние. Белое Утро.

Долина Берез.

Белый зодчий

Златые ведра

Пение Влаги – Земля. Первая песня – Огонь. Главная песня есть Воздух. Вставная песня есть Солнце. Песня последняя – Небо. Чти пятикратность в Дожде.

Упанишады

Златые ведра

Любя полдневное светило, Умножь свой день в полночный час, Златое устреми кормило Меж миллионов звездных глаз.   Овейся пылью метеоров,   Забудь заботы позади,   И между многозвездных хоров   Свой путь намеченный веди. Вкруг солнц, по эллипсам продольным И по законченным кругам, Своим взнесеньем, летом вольным, Являя многогроздный храм, –   Сверкают помыслы Пространства,   Самовопрос, самоответ,   Самосвеченье постоянства,   Толпы серебряных планет. Созвездно-взвешенные мысли, Глядят в колодец темноты, На равновесном коромысле Златые ведра льют мечты.   Переплеснуло изобилье,   Алмазы-грезы чертят путь,   Раскрой звездящиеся крылья,   Вбирай ночную свежесть в грудь. Осеребрив свои полеты, Упейся влагой золотой, Тебя не спросят в безднах: «Кто ты?» На праздник звезд лети звездой.

Игра

Тешься. Я игра игромая. Нить в станке рукой ведомая. Вверься. Я игра играния. В рдяных жерлах миг сгорания. Серый камень взнес в хоромы я. Желтый тес скрепляю в здание.   Тес – пахучий,   Тот – гремучий,   Тес – из леса,   Тот – из гор.   Что нам холод!   Жив наш молот.   Где завеса?   Жив топор.   Камень – пламень   Онемевший.   Древо – сева   Ход зардевший.   В жизни – двое,   В смерти – два.   Дно – живое,   Синева.   Дно у чаши   Небосвод.   Жизнинаши   Хоровод.   Дно у чаши   Опрокинь.   Что есть краше   Сна пустынь?   В дно у чаши   Загляни.   Мыслинаши   Там – огни.   Дно у чаши   Звезд ос вод.   Жизни наши   Хоровод. Вот топор лежит у лестницы. В Небе ласточки нам вестницы. Он лежит спокойно с молотом. Оживил лазурь я золотом. Я загадка. Различай меня. Я лампадка. Засвечай меня.   Я – тяжелый.   Я – как пчелы.   Я – движенье   Острия.   Что есть краше?   Небо – наше.   Наше – пенье   Бытия.

Бубенчики

Качается, качается Бубенчик золотой. Душа моя встречается С давнишнею мечтой. Как будто изначальная Означилась струя. Прозрачная, хрустальная, Поет мечта моя. Бубенчики весенние На сказочном лугу. Душа моя все пленнее, Быть вольным не могу. В неволе я сияющей, Бубенчики поют. Я тающий, мечтающий, В душе один уют. Она в немом цветении В играющем огне, И кто-то в отдалении Родной спешит ко мне. Мерцающие венчики Мне льют медвяный яд. И слышу я, бубенчики За лесом там звенят.