Симон уже рассказал остальным о своих измышлениях и теперь задумчиво склонил голову.

– В хронике написано, что ничего не нашли, вообще ничего, – объяснил он. – И только спустя двести лет из норы в замковой часовне выбежала мышь с обрывком пергамента, на котором значились некоторые из реликвий. Таким вот образом удалось наконец отыскать пропавшие святыни.

– Верно, – сказала Магдалена и закуталась в шаль. – Этот мерзкий брат Экхарт рассказывал то же самое. Но почему ты решил, что сокровищ больше, чем отыскалось тогда?

Симон наклонился чуть вперед.

– В хронике упомянуты все реликвии, которые хранятся в сокровищнице, – пояснил он. – Но в списках графа их значилось гораздо больше, и среди них…

– Что еще за списки? – перебил его Куизль. До сих пор он лишь молча слушал, покуривая трубку. – Я об этом ничего не знаю. Или, может, этот родовитый умник свой кабинет изволил тебе показать? Хватит ерунду городить, прошу тебя!

– Не так быстро. Я еще не рассказал вам самое интересное…

Лекарь примирительно поднял руки и ухмыльнулся. Он знал, что тесть его отличался неуемным любопытством, и теперь настала очередь Симона помучить палача томительным ожиданием.

– Разумеется, граф своего кабинета мне не показывал, – сказал он напыщенным тоном. – Я заглянул туда без его согласия. Вот там я и увидел эти списки и план. План, на котором, как я думаю, обозначены бывшие подземные ходы и подвалы крепости. Не исключено, что это тот самый план, который выкрали у библиотекаря. А значит, нельзя исключать и того, что граф и есть тот самый колдун и он, как и монахи, охотится за спрятанными сокровищами.

Симон с удовольствием отметил, как растерянно уставились на него Магдалена с Куизлем.

– Ты обыскивал кабинет графа? – изумленно спросила жена. – Но если бы тебя кто-нибудь заметил…

– Но никто меня не заметил, – успокоил ее Симон и постарался при этом не вспоминать о пережитом на карнизе.

– Ну? Где же теперь этот план? – спросил палач.

Симон, обрадованный растерянным видом тестя, мгновенно сник.

– Хм, забрать его, к сожалению, не представлялось возможным, – ответил он. – Но я хорошо его запомнил. Там еще слова были начертаны, их я уж точно не забуду… – Он сосредоточился. – Hic est porta ad loca infera. Что в переводе значит…

– Вот врата в подземную часть, – пробормотал Куизль. – Без тебя знаю, умник ты наш. Именно их мы и ищем. Но ты же отыскал, где эти врата находятся?

Симон смущенно пожал плечами.

– Нет, к сожалению. Времени было слишком мало, да и написано все было неразборчиво.

Магдалена вздохнула и улеглась на жесткой скамье.

– У меня это все в голове уже не укладывается! – простонала она. – До сих пор мы считали, что этому ведьмаку нужны только облатки. Поэтому он похитил Виргилиуса, чтобы надавить на его брата, настоятеля. И это ему удалось. Так при чем здесь подземные ходы? Зачем графу их карта? И что прячут там брат Бенедикт и брат Экхарт, будь они оба неладны? Бред сплошной!

Симон промолчал. Он вспомнил о платке с вышитой буквой «А», который нашел возле могилы старого монаха. Они с Куизлем так и не сказали о нем Магдалене, чтобы та не напугалась еще больше. Может, в подземельях монастыря действительно прятался голем – автомат, оживленный с помощью облаток? И как же его теперь остановить?

– На что угодно готов поспорить, что облаток в дароносице уже нет, – сказал палач, потягивая погасшую трубку. – Этот колдун забрал их, как пить дать. Завтра на праздник приор и остальные монахи просто вынесут несколько новых облаток и покажут паломникам. Никто и не заметит.

– И на твоего Непомука повесят убийство Виргилиуса и Келестина. Может, он уже во всем сознался на дыбе… Черт! – Магдалена спешно перекрестилась, осознав, что ругается в часовне. – Теперь, раз нашелся труп Виргилиуса, даже настоятель нам не поможет! Вот что хуже всего!

Симон прикусил губу.

– И Андексская хроника тоже пропала, – прошептал он. – Может, я нашел бы там что-нибудь про эти ходы, но теперь… – Он покачал головой, повернулся к палачу и сочувственно произнес: – Судя по всему, придется вам смириться с участью вашего друга. Даже если мы выясним, что там, в этих туннелях, и для чего колдуну нужны облатки, пока мы не разыщем настоящего преступника, невиновности Непомука доказать не сможем.

Симон беспомощно развел руками.

– И я понятия не имею, как нам это удастся за эти несколько дней перед казнью.

– Я не собираюсь сдаваться! Никогда! – Палач грозно поднялся со скамьи, его могучее тело отбросило длинную тень на стены часовни. – Проклятие! Я знаю, что Непомук еще не признался. Чувствую это каждой косточкой! Мы слишком долго друг друга знаем. Но вам, молокососам, этого не понять.

Он зашагал к выходу, но потом обернулся еще раз.

– И знайте, что я собираюсь делать теперь. Я буду думать. И что-нибудь да придумаю. Скорее четвертованного сошьют обратно, чем я брошу друга в беде. Счастливо оставаться!