Шрифт:
Это чувство раздумья, самого тяжелого, еще долгое время после этого у меня являлось в часы, когда остаешься один, в вечерние часы, отчего у меня и явилась причина бессонницы…»
Под Андреевским флагом!
Броненосец «Сисой Великий» пошел ко дну под стеньговым Андреевским флагом на фок-мачте и, конечно, не может быть причтен к числу сданных, переданных врагу, преданных кораблей. Во всяком случае в материальном смысле. Офицерам и команде за бой были даны заслуженные награды. Но записки лейтенанта Витгефта, не предназначенные для печати, ясно показывают, какое влияние на душу производит грязный факт спуска Андреевского флага и висение, хоть некоторое незначительное время, на гафеле нашего корабля вражеского военного флага!
Вот почему этот безусловно героический броненосец, несомненно принадлежа к отряду сражавшихся до конца (через считанные минуты он все равно бы пошел ко дну от полученных в бою повреждений), является в этом отряде как бы представителем группы сдавшихся.
А командир Озеров выступает в роли мини-Небогатова.
Этот факт, помимо особенностей характера Мануила Васильевича, описанных в предыдущем рассказе лейтенанта Витгефта, не мог не отразиться на характере его показаний Следственной Комиссии, о чем уже говорилось выше.
Ему было, в чем самооправдываться.
Кроме «Сисоя» и «Наварина», черной ночью с 14 на 15 мая 1905 года в результате минных атак погибли броненосный крейсер «Адмирал Нахимов» и крейсер «Владимир Мономах». Погибли как надо. Как выяснилось потом, оба корабля затонули сравнительно недалеко друг от друга, в видимости острова Цусима, утром 15 мая. Большая часть команды была спасена.
Ветераны эскадры, брошенные недостойным «руководством», сражались до конца и вошли в историю непобежденными.
8.3. Клятвопреступление. 15 мая. Утро
К утру 15 мая из 16 крупных кораблей, составлявших русскую эскадру перед наступлением темноты, в отряде спешно ушедшего контр-адмирала Небогатова осталось 5.
Остальные были добиты ночью японскими миноносцами, три крейсера, оставшись без Командующего эскадрой, ушли в Манилу, а несколько продолжали выполнять последний приказ адмирала Рожественского: «Курс норд-ост 23°!» К этим кораблям мы вскоре вернемся.
А сейчас скажем только, что в 10 часов утра 15 мая Небогатов предал вверенные ему суда неприятелю, подняв последовательно белый, а затем японский флаги. Сам этот позорный акт многократно описан, но здесь стоит привести слова Александровского о значении самого факта сдачи отряда Небогато ва для всей новейшей русской истории{265}.
Рассказ об этом Георгий Борисович начинает со своей едва не состоявшейся встречи с Небогатовым в Северной Таврии жарким летом 1920 года.
Северная Таврия. Год 1920-й
«Был жаркий июньский день 1920 года. Солнце безжалостно палило на плоские степи Северной Таврии. Куда ни взглянешь, прозрачные волны горячего воздуха колыхались над покрытой бахчами равниной, точно свежий бриз щекотал волнующуюся поверхность моря. Но не было и следа какого-либо ветерка.
Село Михайловка. Огромное село, растянувшееся на много верст и населенное многими тысячами жителей. Пустынная, загаженная и облупившаяся железнодорожная станция за несколько верст от села. Три морских офицера, приписанные к одному из знаменитых “цветных” полков Добровольческой Армии, ждут вечернего поезда, чтобы попасть в свой полк. Кто-то на станции вспомнил, что в селе проживает адмирал вместе со своей дочерью, народной учительницей. Имя адмирала — Небогатов.
Мои два товарища, старше меня по Морскому Корпусу, решили скоротать время скучного ожидания на станции и отправились в село навестить Небогатова. Я отказался. Инстинктивно предпочел просидеть один несколько часов в душной и грязной станции, чем познакомиться с человеком, не прибавившим славы Андреевскому Флагу.
С тех пор прошло 35 лет. Этот далекий эпизод мне снова пришел в голову, когда я оказался перед самой трудной задачей при составлении описания Цусимского сражения — коснуться печальной главы, главным действующим лицом которой был человек, с которым я сознательно уклонился встретиться.
В течение долгих 35 лет я вспоминал этот эпизод и колебался — не дал ли я себя тогда зря увлечь чувствам, свойственным ранней юности, и не нанес ли я в своих мыслях моральную обиду невинному человеку?»
Невероятное сходство. Февральская Цусима
«Но теперь передо мною находится жуткий человеческий документ. Он называется: “Отчет о сдаче 15 мая 1905 года неприятелю судов отряда бывшего адмирала Небогатова”.