Шрифт:
И опять нашелся другой услужливый флаг-офицер, который собственноручно поднял японский флаг” [318] .
Жалеть нужно Родину, а не солдат и матросов!
«“Николай I” застопорил машины. Японцы прекратили стрельбу.
Небогатов приказал созвать команду, к которой обратился со словами: “Братцы, мне не страшно умирать, но я не хочу губить вас — молодых. Весь позор я принимаю на себя. Пусть меня судят. Я готов пойти на смертную казнь”.
318
Первый сигнал о сдаче был поднят еще до совета с офицерами флаг-капитаном Кроссом.
Команда, которая только что безропотно приготовилась умереть или, затопив корабль, очутиться с малой надеждой быть спасенными в ледяной воде, мгновенно преобразилась. Напрасно машинный унтер-офицер Василий Федорович Бабушкин, полный Георгиевский кавалер, получивший восемнадцать ран под Порт-Артуром и добровольно пересевший в Сингапуре на броненосец, чтобы на нем идти снова в бой, выкрикнул:
“Братцы, да что это такое творится?! Жалеть нужно Родину, а не солдат и матросов! Адмирал — не сестра милосердия”…
Мичман Волковицкий тщетно пытался убедить матросов помочь ему открыть кингстоны. То же пытались сделать мичманы Борис Михайлович Четверухин и Дыбовский, но матросы возразили им, что адмирал им даровал жизнь, а офицеры молоды, чтобы отменять приказания адмирала.
Вскоре все три офицера были арестованы по просьбе русского начальства японцами”».
«Мерзавцы. Даже умирать не умеют!»
«Инженер-механик подпоручик Николай Дмитриевич Беляев узнал о сдаче, находясь в машине. “Мерзавцы, — сорвалось у него. — Даже умирать не умеют” [319] .
Поднявшись наверх, он настаивал взорвать броненосец, на что Небогатов ему ответил: “Не делайте глупостей, топить поздно и нечестно”.
“Ваше Превосходительство, сдаваться — позор, я не сдаюсь”.
319
Судя по высказыванию, инженер-механик Беляев был весьма определенного мнения о своем адмирале и его офицерах.
“Ну как знаете”, — отрезал Небогатов.
“Ну что же, стреляйтесь, если Вы себя считаете опозоренным, — возразил ему еще один флаг-офицер: А мы исполним приказание адмирала”…
Офицеры и сохранившие боевой дух матросы с отчаяния начали выкидывать за борт все, что не должно было попасть в руки неприятеля, но послушные исполнители приказания адмирала также ревностно следили, чтобы в руки врага все перешло в полной исправности. Иначе будет нечестно по отношению к противнику…
А “братцы”, только что ревностно исполнявшие каждое полученное ими приказание, вышли из повиновения, разбили ахтер-люк, перепились и начали грабить офицерские каюты. Адмирал им сам показал пример клятвопреступления.
Так бесславно закончил свою кампанию броненосец “Император Николай I”. Через 12 лет та же самая картина до мельчайших подробностей повторилась в грандиозных масштабах на всем пространстве нашей родины — и Русского государства не стало…»
Даже шлюпки были целы
«В японском порту Сасебо стояли рядом победители и побежденные.
Согласно рапорту лейтенанта Вячеслава Павловича Блинова с броненосца “Си-сой Великий”, а позднее прекрасного ротного командира в Морском Корпусе:
“… На японском флагманском корабле «Микаса» была сломлена грот-мачта, и пробоины в борту искусно заделаны парусиной. На броненосце «Сикишима» и броненосном крейсере «Ниссин» были тоже пробоины и поврежденные орудия, которые начали снимать.
Тут же стояли сдавшиеся корабли: «Николай», «Сенявин», «Апраксин» и «Бедовый». На «Николае» была пробоина в носу и прострелена труба, а на остальных кораблях не видно было ни одного повреждения, даже шлюпки были целы”»…
Их врагом была не Япония
«Заседания Суда над сдавшимися офицерами после их возвращения в Россию производили тягостное впечатление… Пораженные политической близорукостью русские интеллектуальные круги разрушали… устои национального бытия собственного государства.