2) Японская артиллерия была в среднем в 3V2pa3a скорострельнее.

3) И, наконец, потому, что японские корабли были в полтора раза быстроходнее и могли диктовать позицию в бою… могли сосредоточить всю мощь своего огня на русском головном корабле не мешая стрельбе друг друга.

Русские, наоборот, вынуждены были заслонять цель друг другу и не могли сосредоточить своего огня по головным кораблям… В результате наша стрельба была рассеяна по всем судам японской линии…

Если бы достигнутый русскими артиллеристами процент попаданий был сосредоточен вместо двенадцати только (хотя бы! — Б.Г.) на шести кораблях, то, наверно, и “Микаса” и “Ниссин” и еще какие-нибудь другие суда японского флота нашли бы свою могилу в холодных водах у острова Цусима рядом с останками храбрых русских кораблей. Это были те реальные коэффициенты, которые схоластический ум Кладо не предвидел и не учел» [391] .

Но и это, как мы знаем, далеко не все. Самое важное в другом.

Опыт двух мировых войн

Мы знаем из статьи адмирала Шталя, как минимум, о 150-кратном огневом превосходстве Соединенного флота. Но представляется полезным и уместным добавить, что пишет об этом превосходстве и о значении так называемой бризантной, то есть взрывной, силы снарядов Георгий Александровский{368}:

«…Причины нашего неуспеха в первом часу боя не были сразу достаточно ясны. Порт-Артурская эскадра сражалась с японцами несколько раз, билась дольше, чем 41 минуту, и бои были нерешительными, без фатальных потерь с обеих сторон.

Эти причины стали очевидными, когда силы сторон были подвержены детальному разбору уже после Цусимского сражения.

Но последствия этих причин стали нам понятны только в самые последние годы — после двух мировых войн. Опыт этих войн проливает на сам Цусимский бой и на обреченных героев этого боя совсем иной свет…»

Уничтожением не машин, а вспомогательного оборудования…

«Во время второй мировой войны американская авиация без устали бомбардировала промышленные объекты в тылу Германии. Сбрасывались бомбы, мины и зажигательные патроны. Вскоре обнаружилось, что бомбы уничтожали оборудование завода только при прямом попадании в машину, а таких попаданий было относительно мало.

Гораздо более опасными оказались мины, которые уничтожали до основания все здание, в котором находились машины, а так как восстановить здание в короткий срок было трудно, то завод с неповрежденными машинами останавливался на долгий срок. Приблизительно такое же действие производили зажигательные патроны, наполненные “напалмом”, которые сжигали крыши и электрическую проводку в верхней части здания. Восстановление крыш и электропроводки было также затяжным делом.

Таким образом, остановка производства на германских заводах достигалась на больший срок уничтожением не машин, а вспомогательного оборудования, как-то: зданий и электрокабелей».

Впервые применена в Цусимском бою…

«Впервые эта идея разрушения вспомогательных объектов, которые останавливали нормальное функционирование главного оружия и работу машин, защищенных тяжелой броней на кораблях, была применена японцами против русского флота в Цусимском бою.

Русские броненосцы с нетронутыми под броней механизмами вскоре после начала боя представляли собою груды развалин, возвышавшиеся над непробитой броней, теряли возможность метко стрелять из-за разбитых оптических приборов, несли громадные потери среди личного состава и превращались в огромные факелы, пока разбушевавшаяся стихия огня вместе с водой, вливавшейся в дыры небронированного борта, не приканчивала их.

Это действие достигалось, как это заметил капитан 2-го ранга Семенов, применением со стороны японцев в своих снарядах нового взрывчатого вещества, приближающегося по своим качествам к современному “напалму”.

И, наконец, еще один немаловажный фактор.

Когда автору этих строк [392] пришлось впервые в жизни участвовать в наземном бою в рядах Добровольческой Армии на юге России, то он был поражен, что почти треть выпущенных снарядов не взрывалась. А это было через 15 лет после Цусимского боя. Процент невзрывающихся снарядов в Русско-Японскую войну был, очевидно, еще больше».